Some things are meant to be

[Sled-Slesh]

Пэйринг: Степан Данилов/Павел Гранин
Рейтинг: PG-13
Жанры: Романтика, Психология, Повседневность, ER (Established Relationship)
Размер: Мини, 7 страниц, 1 часть
Описание:История, подтверждающая то, что утро чаще всего бывает мудренее вечера.
Посвящение:
Любимому сериалу и пейрингу, которые не оставляют меня, продолжая будоражить воображение и снабжать вдохновением. Спасибо им за это, я их правда люблю и рада, что можно не расставаться ^^
Публикация на других ресурсах:
Не думаю, что кому-то это правда потребуется, но если вдруг, то я не против, только предупредите и ссылку на ресурс пришлите.
Примечания автора:
Все события и персонажи вымышленные и любые совпадения с реальностью случайны. Прав на героев не имею, ни на какую выгоду, помимо морального удовлетворения, не рассчитываю.
Сиквел к "Your Soldier": ficbook.net/readfic/5089281

Читать

– Замёрз же совсем, – Данилов участливо покачал головой, пропуская позднего гостя в квартиру. – Где вас с Лисицыным носило в такое время?
– На убийство выезжали, – Гранин отчаянно старался не стучать зубами.
– На убийство? Что ж, надеюсь, убивал Костя, а не ты, – усмехнулся Степан. – Проходи. Чай будешь?
– Ча-ай? – с сомнением протянул Павел, снял куртку и вздрогнул, прогоняя остатки промозглости февральской московской ночи.
– Чай с коньяком?
– Умеете вы, товарищ капитан, уговаривать.
– В этом и заключается мой оперативный талант, – наставительно заметил Данилов, выходя из прихожей.
На небольшой, но стильно оформленной кухне уже – словно в столь поздний час гостей здесь ожидали – витал запах свежезаваренного чая, ароматного коньяка и чего-то ещё с оттенком корицы.
– Чёрт, ради этого стоило пару часов поторчать на морозе, – Гранин обхватил ладонями большую кружку с обжигающим чаем и блаженно зажмурился.
– То есть, зря Рогозина на премии тратится, да? Работаем за еду, – Данилов улыбнулся и поставил перед коллегой тарелку с печеньем и блюдце с лимоном. – Хочешь, ужин разогрею?
– Нет, спасибо, – Павел отрицательно помотал головой, отправляя в кружку второй ломтик лимона и щедро доливая туда же коньяк. – Поесть мы успели.
– Ну, хоть что-то, – Степан закрыл холодильник и сел напротив. – И на какой стадии ваше дело? Продвигается?
– Пока на стадии созерцания, – Гранин поморщился то ли от напоминания о работе, то ли от того, что коньяка в чае оказалось больше необходимого.
– Завтра поедем обыск проводить.
Неспешная беседа была прервана требовательным напоминанием хозяйского кота о том, что он вообще-то тоже не против подкрепиться, и наличие в доме гостя его совершенно не смущает.
– Я тебя кормил уже, – праведно возмутился Данилов.
– Холодно, – со знанием дела заметил свежеиспечённый защитник животных. – Наверное, им больше еды нужно.
– Сказал бы я, чего им нужно. А ты давай не рядись в адвокаты моему коту, даже несмотря на твоё юридическое образование.
Пока Гранин с пушистым террористом гипнотизировали друг друга, Данилов, тихо ругаясь под нос, достал корм из ящика в углу кухни и замер позади Павла. Своей выправкой капитан Гранин мог бы дать фору любому кадровому военному: строгая осанка, всегда идеально ровная спина, привычка гордо вскидывать голову, когда чем-то недоволен. Сейчас он чуть наклонился, строя коту угрожающую гримасу, и Данилов, не удержавшись, протянул вперёд руку. Хотелось то ли погладить его по голове, то ли прикоснуться к плечу, но рефлексы сработали быстрее, и ловким движением Степан выхватил из рук Гранина пачку сигарет, секунду назад извлечённую им на свет из кармана.
– У меня не курят.
Данилов наконец опомнился, насыпал корма коту, закрыл ящик и выверенным движением отправил сигареты в мусорное ведро.
– Только начатая же, – сокрушённо констатировал Гранин, вожделеющим взглядом провожая запретный плод табачной промышленности.
Данилов пожал плечами и вышел в коридор. Завтра с утра предстоит командировка в подмосковный Егорьевск. Всё, что сейчас действительно нужно – спокойный и размеренный вечер: собрать вещи, ещё раз просмотреть материалы, попросить сестру забрать утром кота, поставить будильник и успеть выспаться перед поездкой, если повезёт. Тогда что же он творит? Этого всего не надо. Это лишнее. Сейчас нужно просто взять себя в руки. Он сможет.
– Стёпа, – Гранин обнял его со спины, не подходя вплотную, но едва ощутимо касаясь лбом затылка.
А действительно ли сможет?
– Паш, – Данилов напряжённо сглотнул и стиснул зубы. – Езжай домой. Уже поздно, а тебе на смену завтра. Ко мне и так тащиться было не ближний свет.
– Нет, я не поеду, – Гранин развернул его лицом к себе и провёл пальцами по шее. – Дежурство у меня вечернее, а ты завтра уезжаешь.
– Неделя всего.
– Не «всего», а «целая неделя», – исправил он.
До чего же упрямый.
Данилов опёрся спиной о стену, обречённо глядя в невозможные Пашины глаза, и понял, что нет, не сможет. Не сегодня. Он сам притянул Гранина ближе и поцеловал, сминая в кулаке ворот его свитера.
Под любой допросной техникой Данилов не смог бы сказать, когда точно и как именно началось то, что в результате привело их к сегодняшнему вечеру.
«Какие глаза!» – помнится, восхитилась Амелина, когда Павла представляли сотрудникам ФЭС в первый раз. Кажется, самого Данилова тогда больше занимал разговор с Майским, поэтому он просто согласно кивнул на тихое замечание коллеги, не особо вдаваясь в смысл. Кто бы мог предположить, что некоторое время спустя они станут напарниками, и будет работа в паре, дружба, необъяснимые мысли, посещающие всё чаще и чаще, похищение Гранина, окончательно перевернувшее и одновременно прояснившее всё, и вот уже сам Данилов, теряя голову под взглядом этих самых глаз, будет нести такую нелепицу, что вспомнить страшно. Но что ещё страшнее вспоминать – ответную реакцию на своё полупьяное, полубезумное признание. Несколько безрассудно-порывистую, но такую затаённо-ожидаемую. Он до сих пор не мог ни толком опомниться от произошедшего, ни понять, почему всё это происходит и должно ли это вообще происходить. Некоторое время назад устои, тщательно вложенные в голову с юных лет, всё же взяли верх, и он попытался пойти на попятный, принявшись доказывать Гранину, что они совершают ошибку, но в результате не доказал этого даже самому себе.
У него никогда не было мужчин, никогда не было даже мысли о них. А вот теперь у него был Паша. Он с трудом представлял себя с ним, но и без него себя представить уже не мог. Павел же, стоически снеся все метания своего капитана, утвердился в праве называть его своим и целовать сейчас в темноте коридора.

– Идём, – Данилов отодвинулся от стены и потянул его в сторону спальни. – Шустов приедет в восемь, часов шесть у нас есть.
Гранин деланно нахмурился, что-то подсчитывая в уме, и авторитетно заявил:
– Неплохо, ещё выспаться успеешь и вещи собрать.
– Хам же ты, – засмеялся Степан, опрокинул его на кровать и навис над ним, опираясь на руки.
Паша обнял его за шею и привлёк ближе, целуя. Данилов не торопясь провёл рукой по его груди, скользнул ладонью по животу, подцепил пальцами край свитера и потянул его наверх.
Гранин зябко поёжился, лишившись элемента одежды, и не отказал себе в удовольствии запустить холодные ладони под футболку Данилова.
– Доиграешься, – угрожающе оскалился капитан.
– Да я уже, кажется, – Гранин наконец восстановил справедливость, стащив с него футболку, и удовлетворенно вздохнул, коснувшись губами плеча.
Степан обнял его, провел рукой по лицу, не прекращая целовать, и Паша прерывисто выдохнул, подаваясь ближе, заставляя поцелуи становиться всё более страстными и нетерпеливыми. Он откинулся на подушки, впиваясь ногтями в плечо Данилова, когда тот потянулся к его ремню. Распаляемый такой ответной податливостью Данилов медленно, но уверенно терял голову. Он прижался губами к соблазнительной родинке на Пашиной шее, так часто отвлекавшей его внимание на совещаниях, осторожно прикусил кожу, и услышал в ответ на свои действия несколько странную фразу, учитывая ситуацию, а именно:
– Мне кажется, что Галина Николаевна всё знает.
– Рогозина вообще по определению всё знает, работа такая, – Степан целовал его плечи, ключицы, шею, склонился к губам, опираясь на локоть, и вдруг замер, проанализировав услышанное. – Что ты имеешь в виду под «всё»?
– Именно всё, – Паша резко вернулся к деловому тону, продолжая, правда, рассеяно кончиками пальцев прочерчивать линии на спине Данилова. – Сказала мне сегодня, цитирую: «Гранин, напомнишь Данилову вечером, что в Егорьевске первым делом нужно сконцентрироваться на отработке версий с зятем убитой». Вот с чего она решила, что мы увидимся вечером? Так что я подумал…
– Ничего, – Данилов наклонился и поцеловал его. – Про задачу я понял, спасибо, а Рогозиной скажешь, что после работы меня не видел, и всё передал по телефону. Она ничего не узнает, не переживай.
– А если я не переживаю? – Гранин с горем пополам попытался приподняться на локтях, и заглянул в глаза. – Если я не хочу придумывать легенды? Нет, афишировать специально я тоже собираюсь, но если кто-то догадывается – пусть.
Данилов нахмурился и опустил взгляд. В спальне резко похолодало.
– Я не хочу отрицать и оправдываться, – продолжил Гранин, касаясь пальцами тыльной стороны его ладони и не отводя взгляда. – Наше общество зашоренное и полное предрассудков, вряд ли кто-то действительно поверит своей догадке и спросит напрямую, даже если догадается. Зачем же врать заранее?
– А если всё же спросят? – Степан серьёзно посмотрел на него и вопросительно изогнул бровь, ожидая ответа.
– Тоже не хочу врать. Иногда наступает определённое время и какие-то вещи происходят просто потому, что должны произойти. Думаешь, кто-то всерьёз осудит, если узнает? Они же как семья, понимаешь?
– Нет, Паша, – Данилов горько усмехнулся. – Понимать такие вещи в детдоме не учат.
– Чёрт, – Гранин виновато закусил губу. – Прости меня, я дурак. Забудь.
Он сам потянулся вперёд, обнял Данилова за шею, провел обеими ладонями по плечам, спине, притягивая ближе.
– Как скажешь, – Степан согласно улыбнулся, опустил его на подушки и склонился к его животу.

***
Предрассветные сумерки не спеша утверждались в своём праве. Капитан Данилов, так толком и не уснувший этой ночью, наблюдал, как небо за окном светлеет на востоке, а из сереющей темноты постепенно проступают неясные очертания. Поздний зимний рассвет еще долго не мог пробиться сквозь медленно отступающую морозную ночь. Застывшая мгла нехотя рассеивалась и вязким маревом низко плыла над зимним городом.
Задумчиво ероша волосы на чернявой макушке Гранина, который, в отличие от него самого, сладко спал, прижавшись щекой к его плечу, Степан вспоминал характеристики коллег, так сказать, не для досье: «Пашка – солнышко», – восхищалась Амелина, «Луч света в тёмном царстве!» – приводила его в пример Рогозина, «Свет в конце тоннеля», – острил Холодов. И только Данилов знал, что все определения ошибочны, потому что Гранин не имеет ничего общего со светом и светилами. Паша – тёмный омут, горький кофе, северная ночь, лакричная водка. Полночь. Страстная и жаркая, бархатная, богатая на выдумки и бесконечно манящая. И никаких тебе лучей.
И в лучших своих традициях полуночные идеи прочно поселялись в сознании, завладевали им, подчиняли его себе. Сейчас подумалось, что, возможно, Паша прав, и некоторые вещи действительно должны происходить, если так предопределено. Что будет между ними, если кто-то узнает? Но гораздо более трудный вопрос – что будет, если их отношения так и останутся тайной?
Но время любой ночи ограничено, и рассвет нового дня уже заявлял о себе. Пора было возвращаться к дневным заботам.
Осторожно высвободив руку из-под Пашиной головы, Данилов поцеловал его плечо и пояснил в ответ на вопросительное мычание:
– Паш, я в душ и собираться, Шустов приедет через час. Ты спи.
Гранин вытянул на уровень его глаз руку с поднятым вверх большим пальцем и молча перевернулся на другой бок, с головой укрывшись одеялом.
Сборы не заняли много времени, у привыкшего к командировкам оперативника всё необходимое всегда под рукой. В ванной он на мгновение замер с бритвой в руке, увидев своё отражение в зеркале: тёмные круги под глазами, следы на плечах, две яркие полосы на шее сбоку, припухшие губы. Кажется, скрыть безумную ночь не удастся. Но, с другой стороны, что тут такого? Не станет же Шустов требовать подробный отчёт и адрес предполагаемой пассии. Данилов человек свободный – имеет право. Удовлетворившись складной легендой, он покончил с водными процедурами и вышел из ванной, сразу же ощутив в коридоре запах свежесваренного кофе.
– Ну зачем ты? – спросил он, заходя на кухню.
Гранин, проигнорировав вопрос со скрытым упрёком, отвлёкся от гипнотизирования кофеварки и поставил на стол тарелку с горячими бутербродами.
– Кулинар, – похвалил Данилов.
– Брось, это всего лишь бутерброды, – отмахнулся Павел, зевая в кулак.
– Зато какие, – Степан отодвинул его от агрегата и разлил кофе по чашкам. – Сама Антонова их нахваливала, а её похвала дорогого стоит.
– Ешь давай, – Гранин довольно ухмыльнулся и отпил кофе. – Голодный оперативник – находка для шпиона.
Завтрак проходил в молчании. Паша включил телевизор, нашёл блок новостей, и принялся заранее собирать нехитрый провиант на работу.
– Тебе в дорогу сделать что-нибудь? – предложил он.
– Не надо, спасибо, тут езды-то не больше часа, а дальше разберёмся как-нибудь.
Гранин согласно кивнул и вернулся к своему занятию, а Данилов смотрел на него и со всей отчётливостью осознавал, от чего он по собственной воле пытался отказаться всё это время. Невыспавшийся, босой, в пижамных штанах в крупную синюю клетку и белой домашней футболке, с яркими свежими следами от его поцелуев поверх её ворота, с отросшей чёлкой, которую он наспех намочил водой из-под кухонного крана и зачесал наверх, чтобы не мешала, сосредоточенно, будто записывал показания со слов свидетеля, нарезающий сыр, Паша представлял собой картину домашнюю до чёртиков.
– Паш, – Степан поднялся из-за стола, подошёл ближе, отобрал нож, а затем поцеловал, прижимая его лопатками к дверце холодильника. – Мне пора уже.
– Счастливого пути, – Гранин улыбнулся и вопросительно посмотрел на него, чувствуя, как Данилов ещё сильнее сжимает его запястья, вместо того, чтобы уйти.
– Я поеду, а ты…– Данилов замялся, отвёл взгляд и продолжил после глубокого вздоха: – А ты оставайся, Паш. Насколько захочешь. Если захочешь.
Павел нервно усмехнулся, высвободил одну руку, смущённо потёр переносицу и спросил, удивлённо заломив бровь:
– Ты сейчас серьёзно, Данилов?
– Более чем. Да не смотри ты на меня так! Я тебя не в ЗАГС зову, просто возьми комплект ключей в ключнице у двери. Я живу ближе к работе, вот и всё.
– А ещё ты вчера не успел никому отдать Феликса и теперь за ним нужно кому-то присматривать? – Паша подозрительно прищурился.
– Я всегда могу экстренно отдать его соседке, она привыкла и не против, но ты прав – с тобой ему будет лучше. Так что скажешь?
Гранин ничего не ответил, с улыбкой покачал головой и привлёк к себе, отчаянно целуя, до боли сжимая пальцы на плечах. Кажется, Данилов случайно приложил его затылком о холодильник, а после – спиной о дверной косяк, когда они решили переместиться из кухни, но вряд ли сейчас это волновало кого-то из них. И надо же было звонку в дверь прервать их именно сейчас!
– Мы кого-то ждём? – спросил Гранин, запрокинув голову и тяжело дыша.
Степан оторвался от его шеи, выпростал руку из-под его футболки и взглянул на часы.
– Ждём. Шустова!
Павел чертыхнулся сквозь зубы.
– Всё, Паш, я поехал. Ты тут пока…
Данилов спешно поцеловал его напоследок, плотно прикрыл дверь на кухню и метнулся в спальню за телефоном – пять пропущенных! – не удивительно, что Шустов трезвонит в дверь. Удивительно, что он её ещё не вынес.
– Игорь! – он открыл входную дверь, одновременно натягивая куртку.
– Ну и горазд же ты спать, капитан! – Шустов прошёл в прихожую, и присвистнул, бросив на него быстрый взгляд: – Или про «спать» это я погорячился? Нет, ну я тебя понимаю, конечно, командировка длинная. Уместней спросить, спал ли ты вообще?
Игорь иронично улыбался, продолжая с интересом разглядывать коллегу. Данилов раздражённо отмахнулся от не в меру любопытного напарника, поспешно застегнул куртку и наклонился за ботинком.
– Так, значит, первым делом едем в их местный отдел и запрашиваем материалы дела, – Шустов решил не терять времени даром и сразу начал строить план оперативных мероприятий. – Потом ты опросишь…привет, Паш.
А вот последняя реплика явно предназначалась не ему. Степан даже оглядываться не стал, просто медленно опустился на одно колено, закрыл глаза и замер, вцепившись пальцами в шнуровку ботинка. Может, он сможет стать невидимым?
Он не слышал размеренной беседы коллег поверх своей головы – только оглушающее биение своего собственного сердца и обрывки фраз.
–…передашь Тихонову…
–…зять убитой…
–…возьмёшь у Холодова, отправишь нам сканы.
– Галина Николаевна сказала…
– Эй, Стёп, – Игорь потряс его за плечо. – Отсутствие нормального сна ночью – не повод компенсировать его за счёт рабочего времени. Поехали. Мы и так уже на двадцать минут задерживаемся благодаря тебе.
Данилов невпопад кивнул и наконец справился с ботинками.
– Он как вообще? Что-то выглядит странно, – забеспокоился Шустов.
– Утром нормальный был, – пожал плечами Павел.
– Поехали, – Степан рывком поднялся, так и не оглядываясь, и шагнул к двери, расстёгивая по пути только что застёгнутую крутку. Почему-то в квартире стало невыносимо душно.
– Стёпа.
– После поговорим. Пока, – Данилов буквально взашей вытолкал Шустова и сам уже почти переступил порог.
– Данилов!
Он на мгновение зажмурился, нервно сжав дверную ручку, но потом всё же повернулся. Медленно и всем корпусом.
– Сумку забыл, – Паша насмешливо улыбнулся, поднимая с пола забытую поклажу.
– Да. Спасибо.
Данилов протянул руку, но оперативные навыки Гранина были на высоте даже с утра пораньше. Он зафиксировал его запястье при передаче сумки, и притянул к себе, успев бросить Шустову перед тем, как захлопнуть дверь:
– Секунду.
– Да-да, я к лифту. Стёпа, догонишь, – послышалось из-за двери.
Степан, так и не успевший осознать всё произошедшее, молча прислонился спиной к стене.
– Возвращайся скорее, мы с Феликсом будем тебя ждать. Здесь, – Гранин взял его за руку, глядя в глаза.
Данилов отрешённо кивнул и сделал шаг к двери, но был к ней же прижат.
Паша целовал его властно и требовательно, грубо фиксируя запястья, прижимаясь всем телом, лишая возможности избежать прощания. Сказать, что Данилову на секунду не захотелось забыть о произошедшем инциденте, бросить всё и остаться – ничего не сказать. Он уже было вернул себе инициативу, но Гранин отстранился и даже сделал шаг назад.
– Иди, иначе Шустов уедет один.
Степан помотал головой, приходя в себя, и лишь махнул рукой, выходя за дверь, так ничего и не сказав.
Он едва успел проскочить между закрывающимися створками лифта. Прошедший в абсолютном молчании путь вниз, на самом деле не занявший и минуты, казалось, растянулся минимум на час. К машине шли тоже молча. В салоне Данилов сцепил руки в замок и вперил невидящий взгляд в одну точку.
– Нет, мы сегодня явно не уедем, – Шустов заглушил только что заведённый мотор служебного внедорожника, перегнулся через панель коробки передач и бросил напарнику на колени початую пачку сигарет. – На вот, держи.
Данилов какое-то время изучал этикетку, содержание смол в одной сигарете, информацию о производителе, потом машинально потянул одну, внимательно рассмотрел фильтр, вернул сигарету на место и снова закинул пачку в бардачок.
– Ну как хочешь, – пожал плечами коллега.
– Игорь, это…
– Это было не то, что я подумал? Он допоздна работал, а потом решил остаться ночевать у тебя, чтобы не ехать к себе через полгорода? И сейчас ты дал ему ключи, чтобы он кормил твоего кота? – Шустов откровенно веселился.
– Да. Нет. То есть…
– Стёпа, если бы я не умел замечать очевидного, Рогозина меня даже вахтёром бы не оставила, – он похлопал Степана по плечу и поинтересовался: – Давай уже поедем сегодня?
– И давно ты знаешь? – внезапно пришло осознание причины такого невозмутимого спокойствия коллеги.
– Узнал – сегодня, а догадался какое-то время назад.
– Всем расскажешь теперь?
– Я – нет, – Шустов отрешённо повертел в пальцах брелок от ключей и серьёзно посмотрел на Данилова. – Сам расскажешь. Кому захочешь и когда захочешь, – потом что-то вспомнил, и снова улыбнулся: – Ну, может, не совсем когда лично ты захочешь, но смысл примерно такой. Дело ваше, как захотите, так и поступите. Но твой капитан уже всё решил, понимаешь…капитан?
Степан честно отрицательно помотал головой.
– Ладно, разберёшься со временем, какие ваши годы.
Тяжёлый ответный вздох заглушил звук входящего сообщения. Данилов достал телефон, разблокировал экран, бегло прочитал текст, хмыкнул и спросил, отправляя короткий ответ:
– Поехали?
Но Шустов лишь продолжал вопросительно смотреть на него. Тогда Данилов набрал в лёгкие побольше воздуха и под бдительным присмотром коллеги сделал первый пробный шаг:
– Гранин желает нам хорошего пути.
– Вот видишь, ничего сложного в этом нет, – Шустов одобрительно кивнул и улыбнулся, вновь заводя мотор. – А теперь поехали, Стёпа. Нам работать пора.