Пятница-развратница - 2

[Sled-Slesh]

Автор: Kovalevskaya
Фэндом: След
Персонажи: Круглов/Тихонов
Рейтинг: R
Жанры: Слэш, гет, бред)
Предупреждения: OOC, нецензурная лексика, Круглов!
Размер: Драббл, 4 страницы
Посвящение: Анне-Лёхе


- Николай… Петроооович!... – стонал Ванечка, уткнувшись лбом в прохладное оконное стекло, за которым огни ночной Москвы в осеннем тумане соперничали по уровню яркости с огнём страсти внутри юного сотрудника ФЭС.
- Я рад, что ты помнишь моё отчество, дружок, но в постели это ни к чему! Какой я тебе Петрович?! Мы сейчас - не на работе, – сделал замечание майор Круглов.
- Я… никогда не спал с начальством. Не знаю, как себя вести.
- Веди себя так, как подсказывает сердце… или – задница! Называй меня по имени! Иначе я чувствую себя древним, как динозавр, – приказал Круглов и взялся за дело с новым энтузиазмом, вдалбливаясь в Тихонова и доставляя ему неземное удовольствие.
- Ничего себе – древний, - улыбался Ванечка, цепляясь ручонками за майора…

Иван оказался в объятиях Николая Петровича вовсе не из-за саке после пива в японском ресторане, и не из благодарности за подарки во время совместного шопинга в известном торговом центре, и не из-за мести Майскому за очередную измену, и не из надежды на большую квартальную премию. Тихонов искренне хотел этого. Давно. Сильно. Тайно. Ловя на себе похотливые восторженные взгляды Круглова и ловя себя на том, что реагирует на эти взгляды более, чем положительно. Но всё это было как-то странно, противоестественно, ведь Петрович годился ему в отцы, да и относился зачастую по-отечески, и Ваня гнал от себя мысли о возможности косвенного инцеста. И вот, в один из вечеров, блондин дал слабинку, согласившись зайти к майору на голубой огонёк. Верхние этажи этого дома в центре города и правда были освещены голубоватой неоновой рекламой.

Николай Петрович включил «Радио Джаз», уселся на кожаный диван и, дождавшись, когда Тихонов с любопытством бездомного щенка завершит исследование шикарной хаты, скомандовал:
- Разденься для меня. Медленно.
Ивану нравилось раздеваться. Особенно – для кого-то. Специалистом по стриптизу, безусловно, была Амелина, но Ваня являлся достойным конкурентом. Дразнить он умел, особенно – тех, кто ему небезразличен, а это в стриптизе – главное. Очень скоро в горле Петровича пересохло, а в брюках – ожило. Подойдя к юному сокровищу, оставшемуся в одних трусиках, Круглов положил руки на его талию, затем – на попку, насладился слегка испуганным взором блестящих бусинок глаз и прижал к себе паренька, выдохнув: «Ванятка…» Совсем по-отечески, если не считать одной детали, выдававшей возбуждение майора.
Всё случится сегодня, сейчас. Как долго Круглов мечтал об этом. Целую вечность. Представлял в моменты интимной близости этого блондинистого ангелочка, едва сдерживаясь, чтобы не называть других его именем. Дрочил по утрам после снов о нём. Закармливал сладостями в буфете. И получил сладость взамен. Главную, пьянящую, лишающую рассудка, ориентиров и ориентации. Предвкушение такого желанного десерта заставляло сердце Петровича биться экстремально часто, грозя серьёзной аритмией.
А ведь когда-то этот же человек ненавидел Ваню, называл его уголовником и грозил засадить обратно в тюрьму. Засадил. Но не в тюрьму.

…Белоснежное, почти подростковое тельце, находящееся в руках майора, сводило с ума. Хотелось любить его, нежить, терзать всю ночь напролёт, оставляя на нём свои биологические следы... Круглов и сам не ожидал от себя такой прыти. Он знал, что однажды это случится, но затащить ангелочка в своё холостяцкое логово и не надеялся. А Ванятка вдруг взял да согласился. Большего счастья майор и представить не мог. Он покажет малышу, что не хуже Майского, а в чём-то – даже лучше.
И вот уже с уст белокурого чуда слетает лишь имя без отчества то в холодную бездну ночного пейзажа за окном, то – прямо в ухо Круглова, когда голова оказывается на плече начальника:
- Кооооля!..
Стоны Ванечки льстили Круглову и распаляли его. Этому мальчику не нужны нежности. Ему нужен сексуальный террор. Неутомимый и ненасытный майор сегодня был готов к роли террориста. Драть малыша, как шлюху, вдохновенно, отчаянно, прекрасно понимая, что их первая ночь может быть и последней, ведь мальчик – не его.
Как волшебно внутри Ванятки, горячо и уютно. Ни с кем Петровичу не было так хорошо. И не будет. Всё-таки, в ФЭС работают лучшие. Хакер с блядским взглядом – тому подтверждение.

- Ну, ты орать горазд! - резюмировал Петрович, отдыхая возле счастливого Ванечки.
- Ты - просто зверь! Под тобой нельзя не орать.
- Смотри-ка, прогресс – уже на «ты» с начальством.
Иван рассмеялся и положил голову на грудь шефа.
- Теперь я знаю, какой ты, майор Круглов. Ты - классный!
Петрович взъерошил волосы, за которые только что безжалостно таскал Ванечку в порыве страсти, и растворился в огромных сияющих глазах.
- Кто бы мог подумать… А ведь ты меня терпеть не мог, помнишь? Я тебя даже побаивался раньше.
- Правильно делал, что побаивался, - майор подарил Тихонову нежный поцелуй.

Ночь оказалась длинной и полной удовольствий. Ваня узнал, что и те мужчины, кому «за…», способны на многое, если не на большее, чем те, кто моложе. Майский после тяжёлого рабочего дня иногда вырубался прямо на женихе на полуслове. А Круглов был полон сил. Иван сбился со счёта относительно того, сколько раз у майора встало, но, вспомнив его фразу «С теми, кто мне нравится, я зажигаю до утра» и узрев за окном предрассветные сумерки, понял, что этих самих раз было немало. И, как ни странно, Николай Петрович заездил паренька похлеще Майского.
- Ну что, Ванятка, спать будем или нет? – уточнил Круглов, взглянув на часы.
Ванечка вытаращился пуще прежнего. «Он что, ещё может?!»
- Я… не против продолжить, но можно и поспать.
- Значит, продолжим утром. Спи, мой хороший, - майор погасил свет, обнял свой вожделенный трофей и провалился в сон вместе с ним.

Утром Ване захотелось пить. Осторожно освободившись из объятий Круглова, он направился на кухню в чём мать родила. Как славно смотреть на просыпающийся город, зная, что тебе вовсе не обязательно просыпаться вместе с автобусами и птицами, а можно вернуться обратно в тёплую постель и поспать ещё. Насладившись созерцанием розово-сиреневого неба, Ваня отошёл от окна и уронил стакан. Перед ним стояла Рогозина. Вполне себе реалистичная, в костюме, рубашке, при макияже, с ключами в одной руке и пакетом из продуктового магазина – в другой.

- Иван?! – воскликнула начальница, и Тихонов с ужасом осознал, что это – не сон.
Надо было чем-то прикрыться, но Ваню парализовало, и потом, это казалось бессмысленным – Рогозина и так успела разглядеть обнажённого хакера со всех сторон, да и реагировала она, как правило, на женские прелести, а не на мужские достоинства. Исключением было разве что её отношение к майору Круглову, бывшему любовнику. Именно к нему Галина Николаевна и наведывалась регулярно после ссор с Антоновой, дабы излить душу. Порой – как сейчас, в шесть утра в выходной.
Рогозина, шокированная не меньше, чем Тихонов, прислонилась к стене, продолжив изучать тело парнишки, не потрудившегося ничем прикрыться.
- Ну, здравствуй. Не ожидала тебя здесь увидеть.
Ваня, наконец, начал оживать.
- А я – Вас.
- Зачем, Ваня? – недоумённо вопрошала она.
- Так получилось…
- И давно у вас начало так получаться?
- Сегодня – в первый раз… Галина Николаевна, Вы только Майскому ничего не говорите, ладно?
Рогозина недобро улыбнулась и приблизилась к Ивану. Осколки разбитого стакана хрустнули под подошвами её обуви.
- А это зависит от того, как ты меня попросишь.
Ваня пах Кругловым. Рогозина готова была вдыхать этот запах бесконечно, впрочем, так же бесконечно, как и любоваться дерзким блондином, осмелившимся переспать с её Колей. Этого сорванца хотелось отшлёпать, затискать, зацеловать и хорошенько оттрахать в качестве наказания за содеянное.
- Но, Галина Николаевна, ведь я... – попытался возразить что-то Тихонов, и тут же был заткнут поцелуем, по вкусу которого Ваня успел заметить, что она курила, а значит, снова поссорилась с Валей.
- Коля спит? – уточнила начальница.
- Да.
- Тем лучше, - Рогозина закрыла на замок кухонную дверь, развернула Ваню к себе спиной и успокоила: - Не волнуйся, малыш. Не будет ничего такого, к чему ты не привык.
Тихонов вцепился в столешницу и предпочёл не оборачиваться.

- Галина… Николаааевна!....