Новогодние приключения Кости и Серёжи

[А-Янус]

Название: НОВОГОДНИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ КОСТИ И СЕРЁЖИ
Автор: А-Янус
Фэндом: След
Персонажи: Лисицын/Майский, Рогозина
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Юмор, Повседневность, Стёб
Предупреждения:
Размер: Мини

Описание:
Новогодние приключения Кости Лисицына и Серёжи Майского в... министерском туалете. И Рогозина, которой пришлось срочно спасать репутацию ФЭС.

Примечания автора:
Продолжение общей сюжетной линии "Незатейливая история" и "Двое в буфете не считая Ивана", однако тесно сюжеты не взаимосвязаны, как и серии "Следа".

1
Полковник Рогозина помыла руки, с интересом разглядывая обстановку министерского туалета, сверкающую импортным хромом и дорогим кафелем: "Да, неплохо живут во внутренних органах!" – оценила она.
Чиновники приурочили к новогодним каникулам очередную годовщину очередного внутриведомственного министерского подразделения, по случаю которого и устроили этот семинар-конференцию, совмещённый с ежегодным торжественным вручением званий, наград и благодарностей. Конечно, был приглашён и весь цвет Федеральной Экспертной Службы во главе с полковником Рогозиной.
Мероприятия проходили в конференц-зале скромной пятиэтажной министерской гостиницы, расположенной в уютной лесопарковой зоне Подмосковья. Здесь же и проживали приглашённые участники. С утра присутствующие прослушали несколько скучных докладов на тему предполагаемой реорганизации и прочих улучшающих улучшений улучшенной службы МВД, потом была торжественная часть, где произносились хвалебные речи, и производилась "раздача слонов". ФЭС также получила свою порцию поощрений – Рогозиной пришлось несколько раз выбираться на сцену, жать руки толстым министерским чинам и улыбаться так, что скулы сводило.
К счастью, главная часть официоза подошла к концу, после обеда предполагалось неофициальное общение гостей, а вечером ожидался банкет.

2
Рогозина поправила причёску, ещё раз заглянула в зеркало, осталась довольна и вышла в коридор. Вдруг полковник озадаченно остановилась: она услышала или ей показалось…? Быстро окинув взглядом пустой коридор, нерешительно приблизилась к соседней двери мужского туалета, куда – как она заметила – за полминуты перед ней вошли Майский с Лисицыным.
Прислушавшись внимательней, она озабоченно нахмурилась, ещё раз воровато оглянулась и прижала ухо к двери, вскинув бровь. Со смесью недоверчивого изумления слегка приоткрыла дверь, осторожно заглянула, а через секунду распахнула её рывком, увидев там привалившегося к стенке Лисицына и Майского, стоявшего перед ним на коленях и увлечённо копавшегося в Костиной ширинке.
- МАЙСКИЙ!!!!!!! – гневно заорала она, почти потеряв дар речи – По два строгих выговора! Обоим! С занесением! А сейчас мигом привели себя в порядок, и ПОШЛИ ВОН ОТСЮДА!!!!!
Она захлопнула двери, возмущённо втягивая яростно раздувавшимися ноздрями воздух и сверкая глазами. Полковник решила лично проследить, как уберутся её оперативники, мало ли что… И не зря – на лестнице послышались грузные шаги.
Рогозина напряглась, стала в панике озираться, но быстро взяла себя в руки: решительно встала около двери в мужской туалет, нацепив на лицо благодушную светскую улыбку, и для верности даже положила ладонь на дверную ручку. По лестнице неспеша поднимался брылястый породистый генерал МВД, и, как назло, направился в сторону так самоотверженно охраняемой Рогозиной двери.
Приблизившись почти вплотную, вежливо остановился, переводя недоумённый взгляд с Рогозиной на двери женского туалета. Галя невинно вздёрнула бровь, мило и немного смущённо ему улыбнулась:
- Здравия желаю, товарищ генерал! Видите ли, у нас тут небольшой конфуз приключился… Меня приехала навестить подруга… иностранка… – сочиняла на ходу Рогозина – она рассеяна и подслеповата к тому же… Вот двери и перепутала… Вы уж, будьте так добры… извините нас, пожалуйста… подождите минутку!
Генерал понимающе хмыкнул, поиграл густыми бровями и отошёл метров на семь к соседнему окну, многозначительно поглядывая то в окно, то на Рогозину. Полковник вынула телефон, набрала номер Аристова, быстро заговорила сдавленным шёпотом:
- Аристов, ты где?
- У себя в номере, Галина Николаевна, а что стряслось?
- Бегом ко мне на четвёртый этаж к мужскому туалету! Срочно!!!
- Куда????
- Не задавай вопросов! Надо одного генерала отвлечь.
- Как?
- Как хочешь! Ну, документы какие-нибудь захвати, скажи, что собираешься уволиться, перевестись, уехать за границу, пройти переподготовку, жениться на сотруднице иностранных спецслужб – попроси совета. Короче, придумаешь что-нибудь!
Рогозина дала отбой, смущённо опустив глаза, любезно улыбнулась генералу, мол: с подругой разговаривала, сейчас поторопится. Через полторы минуты по лестнице взбежал Аристов с папкой подмышкой, увидев генерала, без суеты подошёл к Рогозиной. Она одобрительно кивнула:
- Отведи его подальше, желательно в другой конец коридора, и постарайся, чтобы он спиной ко мне стал.
- Понял, Галина Николаевна, но в чём дело?
- Оперативная необходимость, – отрезала начальница.
- Разрешите обратиться, товарищ генерал! – подкатил Аристов к оторопевшему мужчине – Мне тут с вами нужно срочно посоветоваться… – и жестом пригласил его отойти.
Генерал несказанно удивился выбору времени и места для "посоветоваться", однако пошёл вслед за Аристовым, видимо, заинтригованный его странным поведением. Рогозина облегчённо вздохнула и нетерпеливо стукнула по двери носком туфли. Ещё через две минуты выглянул Майский, в секунду оценил обстановку, и они с Лисицыным быстро выскользнули из туалета и бросились прочь, благо, лестница была рядом. Рогозина еле удержалась, чтобы не отвесить им здоровенного пинка, да ещё, конечно, узкая юбка мешала.
Полковник также предпочла ретироваться, чтобы лишний раз не объясняться с генералом, предоставив ему самостоятельно ломать голову над нелепым происшествием.
- Потом оба – ко мне в номер! – грозно крикнула Рогозина в лестничный пролёт вслед удалявшемуся топоту.

3
Буквально через полчаса в номер Рогозиной без стука влетел взмыленный Майский в верхней одежде:
- Галя, одевайся, срочно! ЧП!
- Да что случилось!
- Некогда, давай, по дороге объясню!
Не дав полковнику опомниться, накинул на неё шубу, помог застегнуть сапоги и потащил вниз по лестнице. У входа в гостиницу уже стояло такси.
- Да что случилось, Сергей, объясни толком! – раздражённо сдвинула брови полковник, уже сидя в мчавшейся как на пожар машине.
- Галя, это похищение! – выдохнул майор.
- Какое похищение? – округлила глаза Рогозина.
- Твоё похищение мной!
Полковник опять сердито вспыхнула:
- Майский, да что ты себе позволяешь! Что за глупости! Срочно остановите машину! – крикнула она водителю. Тот будто и не слышал.
- Галя, – внушительно сказал майор, – дай мне, пожалуйста, ПЯТЬ минут. Всего пять минут, и ты всё поймешь. Я тебя очень прошу.
- Пять минут! – рявкнула Рогозина и рассержено отвернулась к окну.
Майский тоже молчал, что-то набирая на телефоне.
Погода в этот день была чудесной: свежей, солнечной, абсолютно безветренной, легчайший морозец покрывал ветви деревьев искристым инеем. Но Галя всего этого великолепия практически не замечала, погружённая в свои мысли и до глубины души возмущённая безответственным поведением своих офицеров.
Действительно, очень скоро они свернули с объездной к ближайшей лесополосе. Немного попетляли между заснеженных деревьев, и остановились у сквозного просвета в ветвях. Рогозина вышла вслед за Майским, и увидела на краю небольшой живописной полянки накрытый столик. На нём громоздились исходящие ароматным паром шашлыки, изумрудной россыпью лежала зелень, на большом блюде красочной грудой размещался янтарный виноград, оранжевая хурма, яркие цитрусовые, пламенел кровянистым разломом гранат, спелый ананас рельефно желтел медовым боком. Из корзинки торчали лаваши и хрустящие поджаристые хлебы. Завершали композицию оплетённая бутыль с вином и пара бутылок покрытой изморозью водки. Лучи ослепительного зимнего солнца хрустко ломались в стекле бокалов и стопок, разбрасывая вокруг колючие блики. Ни единого ветерка не нарушало безмятежной тишины, и весёлые синицы звонко перебранивались в заснеженных ветвях.
У столика уже стоял Лисицын и разливал спиртное по бокалам, с противоположной стороны полянки незаметно выруливала "газель" с логотипом дорогого грузинского ресторана.
- Майский! – совершенно задохнулась Рогозина от праведного гнева – Да что это за цирк, вообще! Слушать ничего не желаю! Ты ВОТ ЭТИМ собираешься меня купить? Я сказала – у меня в номере! Оба! Ээй! – замахала она рукой вслед отъезжающему автомобилю – Остановитесь!
Но водитель, видимо, получивший чёткие инструкции, резво газанул, выбивая из-под колёс фонтаны искрящейся снежной пыли.
- Галя, Галя, не кипятись, – аккуратно подхватил возмущённую начальницу под локоток майор и почти насильно подтащил к накрытому столику, вручил бокал с густым, тёмно-багровым содержимым. Мелодично звякнули стёкла, и Рогозина автоматически выпила напиток, оказавшийся великолепным сухим грузинским вином, как раз наиболее любимого ею сорта.
- Галя, послушай, ты всё неправильно поняла! – тут же заговорил Майский, запихивая в рот пучок зелени – Всё было совершенно не так, как тебе показалось!
- И что же это мне такое показалось, а? – сердито стукнула полковник по столу ножкой пустого бокала, как – по привычке – карандашом.
- Справедливости ради должна заметить, – продолжила она, отщипывая виноградину – что в конторе в последнее время вы вели себя безупречно! Никаких претензий с моей стороны. Но вот это же – совсем ни в какие рамки! Что на вас нашло! – всплеснула руками Рогозина, заблестев глазами и раскрасневшись после выпитого.
- Галя, да ничего не было на самом деле! – прижал майор ладони к груди – Честное слово! У Кости просто зиппер заел, и прищемил… самое дорогое, ну… ты понимаешь… а я помог его починить. Вот и всё. Я понимаю, конечно, как это со стороны выглядело, но… – он смущённо развёл ладонями.
- Майский, да хватит врать-то! – вновь сердито сдвинула брови Галя, швыряя в Серёгу веточку от винограда.
- Да когда это я тебе врал! – сделал Майский круглые честные глаза.
- Нет, правда, Галина Николаевна, всё так и было! – вступил со своей партией Лисицын: – Вот, можете сами убедиться: нитки торчат во все стороны! – Костя принялся расстёгивать куртку и задирать свитер – Я этот замок уже два раза зашивал, а он…! Беда просто! И причём в самое неподходящее время!
- Костя! – возмущённо фыркнула Рогозина – Ты со мной ещё фасон своего белья обсуди!
Лисицын сконфуженно хмыкнул и стал торопливо застёгиваться. Майор уже снова наполнял бокалы:
- Между первой и второй, как говорится… Ну… За понимание!
Галя уже немного отошла, хотя всё ещё продолжала хмуриться и язвительно поджимать губы, но долго сердиться на этих больших глупых влюблённых детей она положительно не могла.
- Майский, вот ты кино "Три мушкетёра" смотрел, в котором Боярский со Смеховым играют? – прищурилась Рогозина, отламывая дольку сочного мандарина, очищенного для неё Серёгой.
- Конечно! – обрадовался майор – Это в детстве мой самый любимый фильм был! Я его даже на бобинник, помнится, записал, и крутил бесконечно. Так, кажется, почти наизусть его тогда знал! – похвастался он.
- Помнишь сцену в самом начале фильма, где де Тревиль привёл мушкетёров к королю после стычки с гвардейцами?
- Аа! Да! – расхохотался Серёга – Это как раз про нас! Де Тревиль ещё говорит: "Ваше Величество, мушкетёры смущены и полны раскаяния!" Вот и мы – смущены и полны раскаяния!
Костя согласно закивал, подкладывая Рогозиной на тарелку самые аппетитные кусочки шашлыка.
- Молодец, помнишь! – похвалила Серёгину память Галя, не оставив шашлык без внимания, – А помнишь, что король ему на это ответил?
- Щас вспомню – радостно воскликнул майор, не ожидавший подвоха: – А! "Что-то не очень я верю этим хитрым рожам!" – озадаченно процитировал Серёга.
Костя поперхнулся минералкой и затрясся от смеха.
- Вот-вот, Майский, я вашим хитрым рожам что-то тоже не очень верю! Ладно, на этот раз ограничимся устным предупреждением за, скажем так, небрежное отношение к деталям гардероба.
- Отличная формулировка! – с энтузиазмом воскликнул майор, наполняя бокалы – за это надо выпить!
Некоторое время спустя Рогозина ненадолго отлучилась "в кустики".
- Даааа… – философски протянул Костя, задумчиво поджав губы – Рогозина у нас на стрёме ещё не стояла… – налил себе половину винного бокала водки и махнул залпом.
- Уже стояла, мой друг, уже стояла… – покачав головой, тоном заговорщика проговорил Майский, поднимая брови и округляя глаза. Тут же разлил по новой: – Ну, Костян, за Удачу!
- И за Галину Николаевну!
- И за неё!

@темы: "Лисицын/Майский"

---

Двое в буфете не считая Ивана

[А-Янус]

Название: ДВОЕ В БУФЕТЕ НЕ СЧИТАЯ ИВАНА
Автор: А-Янус
Фэндом: След
Персонажи: Лисицын/Майский, Тихонов
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Юмор, Повседневность
Предупреждения: Нецензурная лексика
Размер: Мини

Описание:
Майский и Лисицын решили немного развлечься после работы в буфете ФЭС, когда совершенно случайно их там застал Тихонов.

Примечания автора:
Развитие сюжетной линии фанфика "Незатейливая история", хотя жёстко сюжеты друг с другом не связаны, как и серии "Следа".

1
Майский застрял в пробке и задерживался. Майор Лисицын собрался дождаться его, во что бы то ни стало, и придумал себе массу разнообразных дел, чтобы остаться после смены: сходил в тренажёрку, почистил и перебрал оружие и даже написал несколько отчётов, а это уже было настоящим подвигом.
У майора Майского был нерабочий день, но после полудня он по личной просьбе Рогозиной отправился в область за важными уликами, которые обязательно нужно было доставить в ФЭС до наступления праздников. Это неожиданное поручение и снегопад спутал все их планы – Костя с Серёгой собирались провести приятный романтический вечерок, но с полковником Рогозиной не поспоришь.
Костя только вознамерился наградить себя за тяжёлые труды чашечкой чая, когда в коридоре послышались торопливые знакомые шаги. Не успел он обернуться, как в буфет ввалился радостный Майский, раскрасневшийся, свежий, вкусно пахнущий морозом и снегом. Майор медведем облапил Костины плечи, щекоча шею влажной бородкой, жарко загудел в ухо:
- Костян, если б ты знал, как я по тебе соскучился… Оххх, так соскучился… – и стал его довольно недвусмысленно мять и тискать.
Костя нервно заозирался.
- Да не бзди, мы одни в конторе – перед праздниками всех, как ветром сдуло. Ну, не считая охраны, конечно, но они не в счёт – успокоил Лисицына майор, продолжая свои предосудительные действия.
Косте два раза предлагать не пришлось. Правда, они с Серёгой только утром расстались, но если Майский соскучился… Он ответил майору долгим поцелуем, стащил с Серёгиного хвоста резинку, вцепился пальцами в длинные волосы.
- Чувствую, ты тоже рад меня видеть – рокотал Майский низким вибрирующим голосом, плотно обхватив твёрдую промежность Лисицына, забираясь руками под одежду, тесня Костю к стене.
Костя такого напора долго не выдержал, звякнул ремнём, вжикнул "молнией", повернулся к Серёге спиной, тяжело дыша, упёрся в стену. Майский стащил штаны с Костиной задницы, урча, стал жадно мять его ягодицы, член, яйца, живот, тереться налитым пахом.
- Оххх, Серёга, не томи… – прогнулся в поясе Лисицын, прижимаясь щекой к мягкой майорской бородке.
- Костян, да куда ты вечно торопишься… – он похлопал себя по карманам и чертыхнулся:
- Чёрт, я резинки в куртке оставил на вахте…
- Да ладно, давай, я тебе доверяю…
Серёга на мгновение застыл, потом решительно расстегнул штаны, растроганно прижал к себе друга. Затем густо смочил слюной член, облизал Костину задницу, помассировал языком чувствительную дырочку, отчего Лисицын изогнулся, застонал, глухо и сладко.
Майор действительно соскучился. Не сдержавшись, сразу засадил по самые яйца, продолжил в том же темпе. После каждого его движения Костю с головы до ног обдавало жаром, сердце замирало и проваливалось куда-то в желудок, он стонал и рычал, вцепившись зубами в рукав толстовки, чтобы не орать в голос. Без презерватива у обоих были совершенно другие ощущения и адреналин только что из ушей не капал. Майский не забывал и о друге – его ладонь умело двигалась по Костиному члену, колечко из большого и указательного пальца чувствительно ласкало головку, но добило Лисицына ощущение тугой пульсирующей струи горячей спермы, разлившейся у него внутри. Он резко кончил, густо залив семенем Серёгины ладони, которыми тот обхватил Костин член, чтобы не забрызгало стены и мебель.
Оба ещё с минуту хрипло и тяжело дышали, тело Лисицына стало ватным, и он грузно заваливался назад, обалдело мотая головой и отдуваясь. Майор тоже еле на ногах стоял, подпирая друга к стенке. Не глядя, потянулся рукой к углу стола – он помнил, что там недалеко стояла коробка с салфетками.

2
Аналитик Тихонов вообще никогда никуда не торопился. Многолетнее блуждание по лабиринтам виртуальной реальности превратило для него череду дней и ночей, будней и праздников в затейливое мелькание калейдоскопа, проносившееся мимо него, но особо не задевавшее. Сейчас он бился над одной новой программкой, вернее, над целым программным комплексом, для которого Рогозина даже заказала комплект специального оборудования. Оборудование привезли как раз сегодня после обеда, и Ваня с жадно горящими глазами и трясущимися руками маньяка утянул его в баллистическую лабораторию, где и монтировал свой комплекс.
Очередной блок программы работал отлично и Тихонов удовлетворённо откинулся в кресле, с хрустом потянулся худым гибким телом, сцепив руки за головой и довольно скалясь. Из-за отсутствия окон в лаборатории трудно было сказать, который час, но Ванин организм подсказывал, что пора бы выпить кофе.
Он лохматым призраком возник в пустых фэсовских коридорах, но на подходе к буфету озадаченно замедлил шаг, услышав странную возню, пыхтение и рычание, будто в буфет забралась стая собак или парочка енотов, и теперь орудовала там, разоряя стратегические припасы. Ваня немножечко застремался – один в пустом здании – подумал, было, звякнуть на пункт охраны, но что-то его заинтриговало в этих непонятных звуках, и он, тихонечко подкравшись, осторожно – краешком глаза – заглянул в двери.
Майский и Лисицын на енотов были не похожи, и Ваня в первую секунду вообще не врубился, чем это они занимаются, но когда до него дошло – густо покраснел и обалдело застыл, открыв рот и вытаращив глаза. Правда, Амелина на что-то такое ему прозрачно намекала, но он не поверил, посчитав обычными бабскими сплетнями – сам он с оперативниками сталкивался нечасто.
Следовало развернуться и свалить, но он никак не мог заставить себя двинуться с места. Наоборот: ноги сами, будто сомнамбулу, понесли его в буфет, всё ближе и ближе к невероятной картине, от которой поражённый Ваня никак не мог оторвать глаз.

3
Майский шарил мокрой рукой по столу, не находя коробку с салфетками, когда в его ладонь вдруг ткнули мягкий бумажный ворох. Он автоматически сказал: "Спасибо!", а затем поражённо обернулся, попытавшись загородить Лисицына своим телом. Обалдело вылупился на Ваню, стоявшего степным сусликом, с совершенно круглыми глазами, распахнутым ртом и коробкой салфеток в руках.
- Блядь, Тихонов, ты как тут оказался?
- Пришёл, – тупо ответил Ванечка.
- Вижу, что не прилетел! Ты какого хрена тут вообще делаешь?
- Работаю. Программу пишу. А вы здесь что в это время забыли? Впрочем, можешь не объяснять…
- Ну, так и вали отсюда, трудоголик-кайфолом. Ты чё, за дверью не мог постоять? – Майский раздосадовано вытирал себя и Лисицына, отшвырнул в сторону мокрый бумажный комок, требовательно протянул ладонь.
Ваня послушно вложил в неё ещё несколько салфеток, проговорил со странной интонацией:
- Да вы тут феромонами всю ФЭС провоняли.
- Ага, ты на запах и притащился.
- Нет, на звук.
- Ушастый ты наш!
Майор Лисицын появление Вани до сих пор никак не прокомментировал. Уселся голой задницей на фэсовский диванчик и молча наблюдал за перепалкой коллег. Видимо, полуспущенные штаны Костю совершенно не смущали, а может он был в шоке, или ещё не совсем отошёл от кайфа.
Майор закончил вытираться, привёл свой гардероб в более-менее пристойный вид и уселся рядом с Лисицыным, по-хозяйски накрыв диванной подушечкой голые Костины чресла.
- Ага, а я потом на ней спать буду! – обиженно воскликнул Ваня.
- Ничё, не облезешь! – отрубил Серёга – Ты чё тут торчишь до сих пор, как прыщ? Взрослым дядям решил нотации почитать? Вали уже отсюда в… В лабораторию свою!
- Парни, вы это так… красиво делали… Поцелуйтесь ещё разик… пожааалуйста… – вдруг просительно протянул Ванечка, трогательно сдвинув бровки домиком.
Костя с Серёгой поражённо переглянулись, однако с энтузиазмом Ванину просьбу выполнили. Этот процесс их активно увлёк, но глубокий взволнованный Ванечкин вздох заставил парней оторваться друг от друга.
- Серёг, ему тут что, бесплатный порно-сеанс? Он сейчас ещё за чипсами побежит! – возмутился, наконец, Лисицын.
Майский странно на Ваню посмотрел и скомандовал:
- Так, всё, хорошего – понемножку. Не будем разрушать неустойчивую детскую психику, и смущать персонал. Рогозина, кстати, этого крайне не одобряет. Тихонов, ты чё, оглох? Всё, кина больше не будет, двигай к себе, малохольный!
Костя попытался подняться и поморщился:
- Блин, Серый, у меня всё по ногам течёт, подкинь салфеток!
- Давай я помогу! – вдруг дёрнулся Ванечка, всё ещё сжимавший в руках коробок с салфетками.
Майский смерил его уничтожающим взглядом и вырвал коробок из рук:
- Сам справлюсь!
Он устроился на полу возле Кости, стал заботливо вытирать липкие бёдра и промежность, а Тихонов заворожено наблюдал за его действиями, не спеша убираться восвояси. Промакивая влажные Костины яйца, Серёга шутливо на них подул, и член Лисицына на это весьма заинтересованно отреагировал.
- Костян, ты чё, опять? – поднял на него удивлённые глаза Майский.
- Меня заводит, когда он на нас так смотрит… – жалобно протянул Лисицын, косясь на Ваню.
- Блядь, меня тоже! – выдохнул майор, отшвырнул салфетку и уткнулся лицом в горячий Костин пах, глубоко втягивая ноздрями густой аромат. Потом плюнул на всё, полностью содрал с друга штаны вместе с трусами, носками и туфлями, легко подхватил ладонями под достаточно массивные филейные части и с наслаждением глубоко втянул в рот твёрдый Костин член.
Ванины, и без того круглые глаза, совсем остекленели от увиденного. Лисицын, запрокинув голову и опершись на руки, со сводящими с ума стонами подавался Майскому навстречу, то упираясь крепкими ногами в край диванчика, то закидывая их другу на спину. Майор, раздувая ноздри, орудовал языком и губами с энергией, достойной лучшего применения, одновременно стараясь не отрываться от своего увлекательного занятия и отбрасывать в сторону мокрые пряди волос, которые липли к коже, лезли в рот и мешали процессу.
Вдруг Майский почувствовал, как чьи-то дрожащие пальцы аккуратно собирают в хвост его волосы, деликатно выпутывая из бороды и усов. Он умудрился скосить удивлённые глаза из-за Костиной ляжки и увидел Ванечку, который застыл рядом со странной смесью испуга и вожделения на лице, и осторожно держал на вытянутой руке хайр майора. Майский наугад лягнул ногой, пытаясь достать Тихонова, не попал – Ванечка изящно увернулся, изогнувшись тореадором. Серёга чуть не потерял равновесие и решил больше не отвлекаться, поскольку Костя уже судорожно хватал ртом воздух, почти задыхаясь от сладких спазмов, пробегавших по его крупному телу.
Майор, не выпуская Костиного члена изо рта и шумно втягивая воздух, в два глубоких глотка всосал всё до капли, ещё пару раз прошёлся языком и удовлетворённо осел на пол, переводя дух.
- Обалдеть… – слабым голосом прокомментировал Лисицын происходящее, постепенно возвращаясь к реальности, – так круто я давно не кончал…
Потом с трудом сфокусировал взгляд на Майском:
- Ты что, всё проглотил, что ли?
- Точно! – с довольной ухмылкой подтвердил тот – Зато теперь ты весь чистенький.
От этих слов ещё один отголосок испытанного наслаждения прошёлся по Костиным бёдрам и животу:
- Оохх, Серёга, ты меня с ума сведёшь!
- А чё, натуральный белок, очень даже полезно – гыгыкнул майор – да отпусти ты уже мои волосы! – незлобиво рыкнул он на Тихонова.
Лисицын расслаблено растянулся на диванчике ботом-лесс, а Майский расселся рядом на полу, ревниво прикрыв его интимные части какой-то тряпкой, попавшейся под руку. Оказалось – Ваниным халатом.
- Ну, тень отца Гамлета, чё ты тут торчишь до сих пор, а? – поднял он усталые, но довольные глаза на Ванечку, – Всё уже, теперь точно больше ничего интересного не случится.
Тот судорожно сглотнул и пробормотал осипшим голосом, не сводя глаз со всё ещё вызывающе топорщившейся полурасстёгнутой ширинки майора:
- Майский… Серёга… давай я тебе отсосу…
От этого невероятного предложения майор Майский так обалдело уставился на Ванечку, будто у того за спиной, как минимум, стояла Рогозина с Кругловым на пару. Тихонов даже обернулся на всякий случай, но никого, конечно, не обнаружил.
- Вань, ты чё, белены объёлся? Вы чё там, в своей лаборатории, запрещённые препараты на себе испытываете? – Серёга покрутил пальцем у виска – Ты что же думаешь: если я сейчас вот сей момент не спущу, у меня яйца, что ли, лопнут и я домой не доеду? Ты пойми, дурья башка, – ещё раз постучал себя майор по лбу – мне не важно, чтобы кто-то мне сейчас срочно отсосал. Мне важно, чтобы мой член оказался вот у него – майор выразительно похлопал Лисицына по мощной ляжке – во рту! У моего. Любимого. Человека. – пояснил он для "особо одарённых".
Костя за его спиной довольно хмыкнул, приподнялся, одной рукой облапив его за плечо и грудь и повыше задрав футболку, а другой уверенно расстегнул ширинку, сграбастал лапищей всё его немаленькое хозяйство и стал наводить там порядок. Серёга с блаженной улыбкой откинул голову, предоставив себя заботливым рукам, и некоторое время, пока вконец обалдевший Ваня досматривал бонус-кадры фэсовского гей-порно, в буфете царили лишь характерные ритмичные влажные звуки, тихие стоны, сопение и шорох одежды.
Долго трудиться Лисицыну не пришлось: майор кончил быстро, по-солдатски. Чмокнул гордого Костю в губы, нагло осклабился, глядя на впавшего в тихий транс Тихонова, нахально сграбастал его халат, одним движением вытер себя и Костину ладонь, вторым – вскочил на ноги, третьим – впрыгнул в штаны и застегнул их, четвёртым – швырнул в Лисицына ворох валявшихся на полу шмоток. Всё это заняло у него не больше пары секунд.
- Всё, камрады, по кОням!

4
- Нет, Майский, ну что ты за человек такой! – огорчённо рассматривал Ванечка, вышедший, наконец, из ступора, мокрые пятна на халате. Самое большое расползлось как раз по эмблеме ФЭС.
- Серёга, ты штаны мне специально, что ли, узлом завязал? – пробурчал Костя.
- Не, не специально, давай помогу. Эх, Ванечка, девушку тебе надо, чтобы ты перед праздниками дома сидел, а не в пустых коридорах ошивался – возясь с Костиными штанами, весело подмигнул он обиженно сопевшему программисту – ты бы уже к Амелиной подкатил, что ли!
- Ага, подкатишь к ней! Ваша Амелина сама, по-моему, к Антоновой подкатить пытается! – всё ещё дулся Тихонов.
- И правда, чёрт знает что! – почти искренне возмутился майор – Развели тут в конторе Содом и Гоморру! У Антоновой, между прочим, двое детей! Бардак сплошной! А ты чё ржёшь? – швырнул Майский трусами в гогочущего Костю.
- А мы с тобой?! – хохотал тот.
- Мы с тобой – совсем другое дело! – убеждённо произнёс майор – Ты хрен с пальцем не сравнивай! Всё, держи, одевайся, – и протянул Косте штаны.
Лисицын потянул носом воздух:
- Да… запашок тут, конечно… Серый, вруби вытяжку, а то дежурная смена завтра сильно удивится.
- Ага, – согласился майор, принюхиваясь – щас сделаю. Ничё, до утра выветрится.
Пока Майский включал вытяжку, собирал с пола мокрые салфетки и наводил в буфете порядок, Костя увлечённо поедал печенье из вазочки на столе.
- Слышь, Костян, харош жрать казённое печенье! Я плов утром для кого готовил! – возмутился майор.
- Да…! Плов у тебя знатный получается! – мечтательно замычал Лисицын с набитым ртом – Только нам ещё через весь город ехать, а мне углеводы нужны после таких нагрузок! Ты-то протеинчиком уже подкрепился!
- Ах, ты ж, умник, бля! – возмутился майор, отвесив приятелю шутливого пендаля – Я тебе дома коктейль забацаю! – и умчался в коридор.
Лисицын дёрнулся вслед, опять метнулся к вазочке, закинул в рот горсть печенья и погнался за Майским.
В коридоре завязалась смешливая борьба, Ванечка, потерянно стоявший с мокрым халатом в руках, вздыхая, наблюдал за весёлой кутерьмой.
В дверном проёме возник раскрасневшийся и слегка запыхавшийся майор:
- Всё, Ванятка, бывай!
Из-за его спины выглянул Лисицын, тоже "сделал ручкой".
- Ты тут сильно не возбуждайся, а то ещё изнасилуешь кого-нибудь – погрозил напоследок пальцем Серёга и заржал, довольный своей незатейливой шуткой.
- Ага, компьютер! – типа сострил из коридора Костя.
Тихонов вяло махнул им вслед.
- Костян, а у нас дома хоть водка есть, или ехать надо? – ещё некоторое время доносились до Ивана шаги и голоса удалявшихся мужчин:
- Есть! Я ещё с вечера две бутылки в морозилку засунул.
- О! Ништяк! То, что доктор прописал! Завтра на службу не идти, можно оттянуться! Мы с тобой…
Подробности их с Лисицыным семейного праздника потонули в шуме открывающегося лифта, потом стукнули дверцы, смолк гул опустившейся кабины, и воцарилась тишина, нарушаемая только мерным жужжанием работающего вентилятора.
- Не дождётесь! – непонятно, кому и зачем обиженно выкрикнул Ванечка в пустоту коридора, потом, поколебавшись пару секунд, прижал к лицу влажный халат, исступлённо вдохнул сыроватый запах спермы и крепкого Серёгиного парфюма: – Он что, и там тоже, что ли, брызгается…? – растёкся Ванечка в глуповатой, растерянной улыбке, блаженно жмурясь. Потом нерешительно глянул в сторону гудящей вытяжки:
- Аааа! Одним больше, одним меньше!
Он уселся на диванчик, всё ещё прижимая ткань к лицу, расстегнул ширинку. С удовлетворённым вздохом высвободил давно стоявший колом член и принялся ублажать себя с таким жаром, что только брызги вскоре полетели.
Вытерся всё тем же многострадальным халатом, потом уютно свернулся калачиком, набросив его на себя, предварительно завязав узлом рукава, чтобы утром всё-таки отнести халат в прачечную, а не натянуть спросонья. Уже почти засыпая, выставил на будильнике мобильного нужное время и сладко засопел, подсунув ладошки под раскрасневшуюся щёку.

@темы: "Лисицын/Майский"

---

Незатейливая история

[А-Янус]

Название: НЕЗАТЕЙЛИВАЯ ИСТОРИЯ
Автор: А-Янус
Фэндом: След
Персонажи: Лисицын/Майский
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Юмор, Повседневность
Предупреждения: Нецензурная лексика
Размер: Миди

Описание:
Лисицыну давно небезразличен Майский, однако Майского это сильно не волнует. А потом события незаметно разворачиваются так, что Майский понимает, что Лисицын стал занимать весьма неоднозначное место в его жизни

Примечания автора:
Считаю Майского-Лисицына самой удачной парой. Насколько понял - существуют какие-то каноны, а данная пара - не канон.
Но - так уж станцевалось... Писано для души

1
Майор Майский приоткрыл один глаз: в незнакомой комнате царил сероватый полумрак, пахло самогоном, перегаром, колбасой какой-то копчёной. "Светает… кажется… или вечереет?" – заворочались мутные мысли. Майский сел, потряс лохматой головой: "А с чего это мы так набрались? И где я? А… у тётки Лисицына в Подмосковье, она вроде в Ярославль укатила и Лисицыну вдруг с каких-то делов срочно загорелось дегустировать тёткин самогон… да… продегустировали…"
Майор энергично потёр лицо ладонями и покосился вбок – рядом, на второй половине широкого дивана, мерно сопел Лисицын. "А чего это мы так рано спать улеглись?" – снова стал размышлять Майский – "И всё цивильно так: простынь, подушки… даже шмотки сняли. Не, носок остался…"
Решив, что в трусах и одном носке он выглядит нелепо, майор стянул его и швырнул за диван. Лисицын перестал сопеть, повернулся. Проснулся, видимо.
- Эй, Костян, ты как? – окликнул его Майский, обшаривая свою часть дивана в поисках мобильного.
- Да нормально, – проворчал Лисицын.
- А с чего это мы так рано дрыхнуть завалились? – теперь уже у него стал допытываться Майский, – Вроде, девочек хотели позвать?
- Да что-то скучно как-то стало, и самогон был крепкий, вот и решили на боковую – сообщил Костя хриплым со сна голосом.
- Да, ядрёный самогонище! – одобрил Майский, – Эт скучно стало потому, что девчонок не было! Ну, ничё, щас позовём девчонок, продолжим! – загорелся он энтузиазмом, отыскав телефон. Майор почувствовал, как по его нечёсаной гриве неловко проехалась мужская ладонь.
- Да, причешусь обязательно, – согласно закивал он – во, начало четвёртого… ничё, время ещё есть, щас, девчонкам звякну… проживает тут неподалёку парочка негордых, умелых таких, – хохотнул он. – Щас, Костян, всё будет, утречком нам кофейку сварганят! Девчонки такие хорошие… Любишь девчонок?
- Я тебя люблю, Майский – отозвался Костя.
- А… дело хорошее, – пробормотал майор, отыскивая нужные номера в телефонной книге, а когда до него дошёл смысл услышанного, горячая волна обдала Майского с головы до ног, заблудившись где-то в районе паха.
Он смущённо натянул на себя угол простыни и рывком обернулся к коллеге:
– Чё? Ты чё, Костян, перетрудился, что ли? Или недопил? Вроде вчера вместе пили, но мне-то никакая дурь в голову не лезет? Ты это брось… глупости всякие… я тебя, конечно, тоже люблю и уважаю, как офицера и коллегу, ну ты ж понимаешь… – бормотал Майский, а Лисицын лежал на спине и молча, не мигая, смотрел на него серьёзными круглыми глазами. От этого странного взгляда майору и вовсе стало не по себе.
- Ничё, Костян… эт ты чё-то того… щас девчонки придут… – снова засуетился он.
- Да ну их, твоих девчонок, вставать уже скоро… – буркнул Лисицын, пытаясь подняться с дивана, – ладно, проехали, не бери в голову, – Оохххоо-ох… – перевалившись набок, Костя вдруг застонал и застыл в неудобной позе.
- Ты чё, Костяныч? – встрепенулся майор.
- Ооххх… да спина… что-то…
- О! Я ж говорю – переработался! А, ну, тихо, щас я тебя помну… массажик…
Лисицын неловко перекатился на живот, стеная и покряхтывая, а Майский оседлал его мощные ляжки, думая: может, приятеля от массажа попустит, и мысли всякие в голову лезть перестанут?
- Вот… девчонки… бы нам… обоим сейчас… такой массажик… закатили… – пыхтя, мял майор его каменную спину и, наконец, не выдержал:
- Эй, камрад, ты чё такой напряжённый?
Костя молча перевернулся под ним обратно на спину и причина напряжения стала вполне очевидной. От этих перемещений Майский чуть не свалился, и ему пришлось опереться о Костино плечо. Тот накрыл его руку своей ладонью и продолжал смотреть, всё так же, не мигая, молча и серьёзно.
- Чё, плечо болит? – сказал Майский, лишь бы что-то сказать, неотрывно глядя на бугор под трусами Лисицына, стал нервно мять его ставшее горячим плечо. Костя, закусив губу, начал осторожно притягивать Майского к себе, а его глаза… Майор почти не дыша, как на обжигающий песок, медленно-медленно опускался на крупное тело взволнованного мужчины.
-А… твою ж дивизию… – не выдержал Майский и накрыл губы Лисицына своими. Тот тут же сомкнул на его спине руки, как в капкан поймал. ТАК Майского ещё никто не обнимал: мощные ладони сминали его тело, жгли кожу, тискали… Было в этом что-то такое… дикое и первобытное. Майор целовал сильные губы, пробуя незнакомый вкус и пытаясь понять – нравится он ему или нет? Вкус был странным – кисловато-горьким, но шибал в голову покруче самогона. Майский на секунду оторвался, чтобы отдышаться, а Костя, не церемонясь, уже просунул ладонь под резинку майорских трусов и лапал его крепкую задницу, ритмично прижимая, чтобы возбуждённый член Майского тёрся об его собственный.
- Оохх, дураки мы с тобой… – простонал майор, и снова присосался к Костиным губам. Лисицын аккуратно просунул руку между их телами и немного стянул с обоих трусы. Горячие твёрдые члены мужчин, мокрые от пота и смазки, заскользили друг по другу. Майский снова хрипло застонал и плотнее притёрся к животу коллеги.
- Ты давай, давай, не останавливайся, – шепнул Костя ему на ухо. Бравый спецназовец и не думал останавливаться, поймав ритм и уткнувшись Лисицыну мокрым подбородком в мокрое же плечо. Лисицын опять просунул руку, и обхватил оба члена в плотную "обойму", придав им нужное направление. Ладонь была крепкой и уверенной. Майский благодарно охнул и стал двигаться напористей. Он заметил, что Костя почти готов: его тело напряглось, голова слегка запрокинулась, Костя с шумом втянул воздух сквозь сжатые зубы, сладко и мучительно зажмурившись. От этого зрелища, от короткого спазма ладони, от пульсации и ощущения струи чужой горячей спермы, растёкшейся по животу, Майского так тряхнуло, что он кончил одновременно с Лисицыным, долго и с наслаждением.
Майор обессилено распластался на мускулистом теле приятеля, слушая, как гулко колотится Костино сердце в его грудную клетку, ощущая, как скользят друг по другу их тела. Лисицын, было, дотронулся до его спины мокрой ладонью, но тут же смущённо отдернул её.
- Чёрт, Костяныч, довёл ты меня до греха – пробормотал Майский, зарываясь пальцами в густые волосы Лисицына.
- Не понравилось? – глухо осведомился тот.
- Не, нормально, не парься. Я и не думал, что так приятно трогать… прикасаться к крепкому мужику… к тебе… Ладно, война - фигня, главное – манёвры.
Майский легко съехал вбок по скользкому животу Лисицына, сочно чвякнув густым слоем спермы, стянул с себя и приятеля мокрые боксёры, стал бесцеремонно ними вытираться.
- У тебя трусы-то сухие есть?
- Да были где-то чистые, то ли мои, то ли дядькины. Серёга, ты вот что, давай, в душ иди, помойся, полотенца там висят. Я потом.
- Идем вместе – распорядился Майский: – вдвоём вымазались – вдвоём и отмоемся.
Костя не стал возражать, бодро подхватился с дивана.
- Как спина? – поинтересовался майор.
- Какая спина? – поднял брови Лисицын – А… спина… Отлично! Спасибо, Серёг, помогло!
Майский только ухмыльнулся, подталкивая майора Лисицына к ванной комнате.

2
Ванная у Костиной тётки была ещё советская, большая, чугунная. Под самым потолком висело ситечко душа размером с чайное блюдце. Мужчины вдвоём забрались в ванную, фыркая, толкаясь и шутливо переругиваясь. Майский стал под тёплые струи, блаженно зажмурившись, и был совсем не против, что ладони Лисицына ерошили под водой его волосы, лапали… вернее – мыли его плечи, грудь. Да, отмывали его грудь, плечи, бедра, живот. Да, как раз живот сильнее всего запачкался. Он был не против, что его член оказался во рту Лисицына… Что? Майский распахнул глаза и уставился на чёрную Костину макушку, который устроился у его ног и вдумчиво занимался вышеупомянутым органом, нежно поглаживая Сергея по бёдрам и ягодицам. Орган, кстати, откликнулся на эти манипуляции вполне приветственно.
- Костян, ты меня убьёшь… – простонал майор. Мокрая макушка внизу отрицательно мотнулась, в смысле: не убью, мол, а тёплая истома уже разливалась по Серёгиному телу.
- Оохх, какие мы с тобой дураки – разнежено пробормотал он, крепко упершись ногами в дно ванной и растёкшись спиной по кафельной стенке.
Костя управлялся с майорским достоинством не то, чтобы умело, но зато с большим энтузиазмом: полизывал, посасывал, покусывал, массировал языком.
Мужской рот, кстати, приспособлен к этому делу гораздо лучше, чем женский – подумалось майору: он глубже, объёмнее, язык – оооххх – больше и сильнее, везде достаёт. Вскоре, впрочем, Майскому стало не до рассуждений: он с шумом глотал горячий влажный воздух, толкался в жадные Костины губы, судорожно хватаясь руками за скользкие стены, в голос охал и матерился, обзывая того то "чудом", то "извергом". Костя, правда, крепко придерживал майора за поясницу, но тоже вошёл во вкус, и согласно и слегка гундосо подстанывал, насколько позволял занятый рот.
Так замечательно Майский давно не кончал: тело стало пустым, лёгким и невесомым. Второй раз за час с небольшим, атас! Костя у его ног старательно дышал, привалившись головой к Серёгиному бедру, сперма и слюна стекали ему на подбородок, и капали на грудь и живот. Майор рывком поднял его, притянул к себе, прижался ртом к губам. Он не впервые чувствовал вкус собственной спермы на чужих губах, но на мужских – впервые. Это было так неправильно, чувственно, волнительно… Каждое движение Костиных губ и языка прибоем отзывалось где-то в груди, стекало к животу и медовым теплом разливалось по бёдрам.
Майский заметил, что Лисицын ещё на взводе, и, не стесняясь, работает рукой. Майор перехватил инициативу, оценил размеры инициативы и одобрительно хмыкнул. В несколько взмахов завершил начатое, бесстыже облапил скользкой ладонью рельефный пресс и мускулистую Костину задницу. Тот расслаблено затих. Майский осторожно потряс его за плечо:
- Эй, камрад, ты не сильно расслабляйся, нам ещё сегодня на арбайтен. Давай-ка выплывать потихоньку, а то по закону подлости Рогозина как примется трезвонить с утра пораньше – не до расслабухи будет.
Мужчины ещё пару минут поплескались, полапали… вернее – помыли друг друга везде ещё разик и Майский, отфыркиваясь, закрутил краны. Его ощутимо пошатывало – не то от выпитого самогона, не то просто голова шла кругом.

3
Пока майор ГРУ сушил волосы древним феном Костиной тётки, тарахтевшим как танковая дивизия на марше, из кухни потянуло ароматом свежесваренного кофе. "О! И без девчонок обошлось!" – подумал Майский, двигаясь на запах.
Уже было светло. Костя, обмотанный ниже пояса банным полотенцем, с медвежьей грацией атлета перемещался по кухне, собирая на стол. Майор в таком же полотенце ретировался к окну – двум "медведЯм" на маленькой кухоньке было тесновато – и, собирая волосы в хвост, невольно залюбовался красивой Костиной задницей. "Какой, к чёрту, красивой задницей?" – строго оборвал он крамольные мысли: "Это вот у Амелиной красивая задница, и у Белой. И прочие части тела у них очень красивые. А у Лисицына – обыкновенная мужская крепкая… красивая… задница. Тьфу, ты, чёрт!"
- Ты чё там злобствуешь? – поинтересовался Костя.
- Да волосы, ччёрт… запутались…
- Ааа, бывает. Надо было тебе тёткин бальзам взять.
Майский только обречённо вздохнул.
Уже выходя из дома, собранный и экипированный, майор заглянул в зеркало, удовлетворённо кивнул, а потом погрозил себе пальцем: "Ты мне смотри, не увлекайся. А то… понравится ещё…"

4
Свежий и сияющий, Лисицын заскочил в машину, и они с Котовым двинули брать подозреваемого. Всю дорогу до места капитан как-то странно поглядывал на майора, время от времени ухмыляясь. Костя даже занервничал.
- Что, с девушкой вчера отдохнули хорошо? – как бы невзначай поинтересовался Котов, когда фэсовцы припарковались недалеко от дома фигуранта и приготовились его ждать.
Лисицына даже холодный пот прошиб: "Неужели все уже знают? Майский, что ли, проболтался? Да нет, на Серёгу не похоже!"
- Откуда такие сведения – осторожно поинтересовался он у напарника, вопросительно подняв бровь.
- Ниоткуда, мне на тебя достаточно было взглянуть.
Майор украдкой быстро проверил ширинку – вроде всё нормально.
- Чё, морда слишком довольная – всё ещё подозрительно косился на капитана Костя.
- Не только. Ты в зеркало на себя сегодня смотрел?
- Нееет… Что? Помада где-то? – искренне поразился Лисицын, лихорадочно вспоминая, не целовался ли с утра с кем-нибудь из фэсовских дам. Вряд ли это Серёга – ладно бальзам для волос, но уж помадой-то Майский точно не увлекался. Разве что пошутил так? Ну, я его…
- Нет, не помада. Ты посмотри, посмотри на лицо своё внимательно. – Котов даже слегка развернул к напарнику зеркало заднего вида.
Тот старательно покрутил головой перед зеркалом, и обнаружил слева у основания шеи огромный багрово-синий кровоподтёк засоса. Лисицын густо покраснел – не то от смущения, не то от удовольствия: и когда только Серёга успел? Многозначительно хмыкнул, дёрнул бровью, сделал строгое лицо и подтянул повыше воротник форменной куртки. Слегка расслабился. Однако, слишком рано.
- Что, горячая попалась? – капитан явно был в настроении поболтать.
- Кто? – зыркнул на него майор.
- Да девушка твоя. Горячая штучка?
- Дааа…, та ещё девушка… – многозначительно протянул майор, вспоминая член Майского – Настоящий тигр.
- Тигрица – автоматически поправил Котов.
- Что? Какая тигрица? – удивился Лисицын, думавший о своём. А, вернее, о его – Майского – члене.
- Про девушек говорят – тигрица, – назидательно сообщил интеллигент в третьем поколении.
- А, да. Тигра прямо, а не девушка, – кивнул Костя, округлив глаза.
- Невеста?
- Нет, не невеста – твёрдо ответил майор – так, время приятно провели.
- Ааа, тоже хорошо – Котов не заметил затаенной нотки сожаления в голосе напарника.
- Русая, – утвердительно подытожил капитан, кивнув на длинный волос, свисавший с Костиного плеча.
Тот возмущённо глянул на въедливого оперативника, мол: "И где ты такой дотошный взялся с утра на мою голову?", вспомнил стройную высокую Серёгину фигуру у окна, снова хмыкнул и быстро сдул улику за окошко – мало ли, что ушлым коллегам в голову придёт. Вдруг ДНК-анализ сделают?
- Пойду-ка я в соседний двор, может, наш красавчик с той стороны идти будет, – майор решил убраться подальше от любопытного коллеги и его расспросов – Котыч, ты не расстраивайся, будет и на твоей улице праздник! – хохотнул он, подмигнув напарнику, и бодро потрусил через детскую площадку.
Котов поглядел ему вслед с лёгкой завистью:
- Эээхх… любят бабы Лисицына, да. Где бы мне такую страстную найти, а?

5
Круглов и Майский вернулись из Добинска только к вечеру – ездили за материалами к местным операм.
- А Лисицын куда подевался? – словно мимоходом поинтересовался майор, заглядывая в буфет, где Холодов традиционно жевал бутерброд, запивая его традиционным кофе и традиционно пялясь в телевизор.
- С Котовым в допросной задержанного "колят" – пробубнил аналитик, не отрываясь от экрана.
Петрович уже давно сдал материалы и отбыл восвояси, а Майского неудержимо тянуло в допросную. Он тихо зашёл в "тёмную комнатку", смежную с допросной и обнаружил там Котова и подругу задержанного, обеспечившую тому алиби, как подозревали оперативники – липовое. Лисицын в допросной "крутил" фигуранта, что-то доверительно ему втолковывал, вызывая на откровенность, а тот хвастливо поливал свою подружку грязью, не подозревая, что она слышит каждое его слово. Подружка рыдала, а Котов интеллигентно потчевал её салфетками и уговаривал сдать неблагодарного кавалера.
Майский смотрел на Лисицына через зеркальное стекло. Странно, но при взгляде на него в груди отпетого бабника появлялось такое странное чувство, будто что-то широкое и тёплое возникало внутри, теснило, поднималось к самому горлу… То, что яйца подтягивались к животу, было как раз нормально, а вот это забытое ощущение… Как в далёкой юности, когда Серёга Майский впервые в жизни набрался духу и взял за руку свою одноклассницу.
Оххх… Майский потёр грудь ладонью, вдруг вспомнил запрокинутое Костино лицо, его закушенную губу. Штаны стали моментально тесными майору, а сердце пропустило удар. Сергей покосился на Котова – не заметил ли чего, и быстро вышел из комнаты, неожиданно для себя попросив:
- Котов, ты Лисицыну скажи, что я его в тире жду, лады?
Капитан, увлечённый работой, практически не обратил на майора внимания, и только согласно агакнул.
Майор старательно тренировался, уговаривая себя, что ему давно уже следовало поупражняться в стрельбе, и именно за этим он сюда и притащился. Он измочалил уже две мишени, когда в тир влетел запыхавшийся Лисицын, и что-то крикнул. Майский непонимающе на него уставился и повертел рукой у головы: не слышу, мол. Костя оттянул наушник и гаркнул тому в самое ухо:
- Серёга, ты меня искал?
- Да не ори ты так… Я тебя искал? – удивился майор, а потом спохватился: – А! Да! Искал, щас…
Он торопливо снял наушники, сделал запись в журнале по количеству отстрелянных боеприпасов и прихватил Костю за плечо:
- Давай, поехали. Ты выходи, там мой байк за углом. Я чуть погодя выйду, чтобы не светиться там вдвоём…
Лисицын не стал возражать и задавать вопросов: по сути, ему было всё равно, куда ехать с Майским, лишь бы ехать с Майским.
Ночи для июля стояли довольно прохладные. Майор рядом с байком никого не обнаружил и обеспокоенно окликнул Лисицына. Тот бесшумно появился из-за кустов:
- Да я, чтобы не светиться… – вполголоса объяснил тот.
- А, молоток! – одобрил Сергей конспирацию – Давай, майор, держись крепче.
Байк газанул, и тогда только Костя проорал в ухо Майскому:
- А мы куда едем-то?
- К тебе домой, конечно – крикнул тот в ответ, надевая шлем.
Костя не возражал, плотнее прижался к спине друга и засунул ему ладонь под косуху. "Эт правильно" – со странным удовлетворением подумал Майский – "Под курткой у меня всяко теплее, да и пассажира я так лучше чувствую". Пассажира, кстати, он и так чувствовал превосходно, особенно некоторые выступающие его части. Выпуклую накачанную грудь, например…
Ввалившись в прихожую, Майский даже не дал включить другу свет, без лишних разговоров притиснул его к стене, навалился медведем:
- Костян, я ни о чём другом сегодня целый день думать не могу, – горячо зашептал он. Майор бывал раньше в квартире Лисицына, помнил, что где, и теперь стал теснить того к спальне. Костя поддавался его напору, потом перехватил инициативу, потом опять чуть расслабился – шмотки оперативников летели во все стороны, в темноте раздавался только шорох, пыхтение и сопение. Лисицын замешкался с застёжкой подмышечной кобуры, и Майский быстро, за пару секунд освободил себя и коллегу от амуниции. Пистолеты глухо стукнули, упав на ворох курток.
- Ну, блин, спецназ, – одобрительно хмыкнул Костя.
- А то! Мастерство не пропьёшь, – Майский, наконец, зарулил в спальню и они с Костей рухнули на жалобно скрипнувшую постель. В полумраке Сергей заметил на прикроватной тумбочке бутылку чего-то явно спиртного, открытую и непустую.
- Ты чё, камрад, бухаешь тут в одиночестве? А ну, давай сюда, для настроения – он сделал несколько больших глотков – О! Вискарик! Держи.
Костя тоже хорошенько отхлебнул, а майор без лишних разговоров уже развёл его ноги и недвусмысленно поглаживал между ягодицами. Стояло у обоих дубово.
- Костя, ты мне разрешишь? – спросил он вдруг странно севшим голосом, от виски, наверное.
Не услышав ответа, нетерпеливо рыкнул:
- Так да или нет, я не врубился?
- Я ж тебе кивнул – возмущённо и немного обиженно отозвался Костя.
- Я чё, вижу тут в темноте, чего ты там киваешь? – уже тише пробурчал он – Костян, ты извини, я… просто… волнуюсь и смущаюсь очень…
Костя дотянулся до тумбочки, чем-то зашуршал в ящике и молча вложил в ладонь Майского тюбик и упругий квадратик презерватива. "Лубрикант" – понял майор – "да… откровенно…"
- Давай, майор, я ж не садист какой-то – коленно-локтевая поза! – распорядился Майский, переворачивая Костю на живот и ставя в нужное положение. В тюбике оказался обыкновенный вазелин.
Костя почувствовал, как густо навазелиненный палец Майского аккуратно скользнул в его анус и стал деликатно и ритмично там двигаться.
- Ты где это массаж простаты освоил – удивился Лисицын, регулярно посещавший проктолога раз в полгода.
- Шлюха одна знакомая подсказала – специально сегодня заехал проконсультироваться, – ухмыльнулся Майский.
- Я это твою шлюху… – пробурчал Костя.
- Да ладно, не ревнуй – довольно пробасил майор – я ж для тебя старался.
Такой массаж понравился Лисицыну гораздо больше, чем визиты к врачу – Майский действовал невероятно бережно и осторожно, так что горячая волна удовольствия стала разливаться по Костиному телу. Указательный палец вскоре сменился большим, а потом и двумя пальцами. Серёгиными стараниями Костя стал постепенно заводиться, выгибать спину и даже слегка подмахивать майору. Тот принялся неспеша укладывать Лисицына:
- Вот таак… даваай… потихоньку… на бочок…
Уложив, согнул одну Костину ногу в колене, другую вытянул.
- Что, тоже шлюха подсказала? – съязвил Лисицын.
- Да чё я, баб никогда в жопу не трахал? – обиделся спецназовец – У меня в этой позе лучше всего получается. Ты, небось, тоже не святой в этом плане.
- Бывало, – согласился Костя – но мне раком удобнее – доверительно поделился он опытом. – Эй, Серый, ты мне зубы там не заговаривай, давай, я уже терпеть не могу.
- Смотри ты, какой нетерпеливый! – фыркнул Майский, устраиваясь поудобнее, – А у тебя там зубы есть, да? Чё, они там болят, да? Ничё, щас полечим! – заржал он жеребцом.
- Майский!!!!!!
- Тихо, ша! Сёдни я папа!
Да, член майора оказался гораааздо толще даже двух его пальцев, но ожидаемой боли, которой, признаться, побаивался Костя, он уже не ощутил. Он вообще о боли думать забыл, его захлестнуло осознание происходящего, ощущение сильного мужчины, ставшего с ним единым целым – крышу от этого сносило напрочь. Поза, действительно, оказалась очень удобной: Костя чувствовал спиной горячую грудь Майского, его прерывистое дыхание, мокрые бёдра и пах майора шлёпались об его задницу, обжигающая ладонь мяла Костин член и яйца. Тем более Майский так мелодично стонал из-за спины – майор тоже не по-детски шалел, двигаясь внутри этого тугого, крупного мужского тела.
Они уже были на полувзводе, поэтому слишком надолго их не хватило: Костя залил спермой ладонь Майского, чувствуя ответную пульсацию в заднице – Ооххх… охерительные ощущения – простонал он, не сдержавшись. Майский отработанным движением завязал использованный кондом, швырнул куда-то на пол, тут же плотно обхватил Лисицина, прижал к себе, намертво притиснул к телу и для верности ещё оплёл длинными ногами. Щекотно и жарко зашептал в ухо:
- Да я за такие слова… которые ты вчера… всё для тебя… растрогал ты меня душевно, Костя.
Лисицын подозрительно шмыгнул носом и поёрзал, ещё плотнее прижимаясь к телу за спиной.
- Эй, ты чего? – насторожился майор, проведя ладонью по Костиному лицу – и не поймёшь ничего: волосы мокрые, морда мокрая. Правда, сам он сейчас тоже не лучше и не суше.
- Ничего – отозвался Лисицын вполне нормальным голосом.
- А, показалось… Слушай, у тебя пожрать чего есть?
- Да, в холодильнике было что-то, сейчас поищем.
- Ага, щас сполоснёмся и похаваем чё нибудь, только отдохнём пару минуток… – сонным голосом пробормотал Майский, накрывая себя и Костю махровым покрывалом – Щас, две минуты… Но Лисицын его не слышал – он уже тоже мерно и удовлетворённо сопел.

6
Перекусить мужикам была не судьба, зато "на массу даванули" они качественно. Проснулись практически одновременно уже в начале восьмого. Сперва сонно дёрнулся Костя, и Сергей тут же раскрыл глаза, потормошил друга:
- Костяныч, тебе ж сегодня на смену.
- Ччёёрт, не вовремя.
- Ты скажи, когда работа вообще вовремя бывает? – философски вопросил Майский – Это я сегодня вольная птица, покемарю ещё у тебя тут пару часиков, лады?
- Везёт дуракам… Конечно, отдыхай, ключи запасные…
- В прихожей на гвоздике, я в курсе.
- Откуда? – удивлённо обернулся Лисицын.
- Такой я наблюдательный! – самодовольно хмыкнул майор – Мы ж у тебя уже бухали с мужиками раньше, вот я и приметил.
Под невинную болтовню Майский мял и лапал податливое, горячее после сна Костино тело. Тот разве что не урчал от удовольствия. Лисицыну лапать майора за спиной было не очень удобно, но он тоже нашёл, чего потрогать.
- Ого! – оценил он размеры Серёгиной эрекции.
- Утренний стояк, се ля ви! – прокомментировал тот.
- Ну, что, топаем в душ? – с энтузиазмом предложил Костя.
- Не, камрад, сегодня по очереди, а то мы там, чувствую, застрянем опять надолго, Котов тебя с собаками искать отправится. Будешь ему потом врать, что в пробке стоишь, с моим членом во рту, – заржал Серёга.
- Мммм… С твоим членом во рту? Заманчивая перспектива! – оживился Костя.
- Двигай давай, любитель заманчивых перспектив! – слегка хлопнул Сергей друга по мощной ляжке. Тот со вздохом подчинился и рванулся на подъём, но тут же зашипел от, мягко говоря, не совсем приятных ощущений в районе задницы.
- Ээээ! Камрад! Не так резво! – тормознул его Майский – Ща, лежи, есть тут у меня ещё одно волшебное средство, – он свесился с дивана, отыскал свою рубашку, и, вытащив из кармана плоскую коробочку, гордо вручил её настороженно наблюдавшему за его действиями Константину.
- Суппозитории ректальные с ментолом и бензокаином – озадаченно прочёл Лисицын – это что, свечи, что ли? Мне? В жопу вставлять?
- Нет, знаешь, жрать тебя их заставлю! Ну, конечно, в жопу, куда ещё?
Непосредственность Майского совсем смутила Костю, он сграбастал коробочку, пробурчал:
- Ладно, сделаю, потом…
- Не, знаю я тебя, – запротестовал Майский – дай сюда, я сам. Сам поломал – сам починю.
Лисицын с деланным вздохом опять улёгся. Нельзя сказать, чтобы ему не нравилось внимание друга, но он отчаянно стеснялся.
- Что, опять шлюха знакомая посоветовала? – снова возник он, приподнимаясь на локте.
- Каанешна, а то кто же! – поддразнил его Майский. Тот возмущённо засопел.
- Да не пыхти ты, горячий эстонский парень – угомонил его майор – далась тебе эта шлюха! Не, это я сам такой сообразительный и заботливый, – похвастался он, отдирая зубами свечку от общей облатки.
- Ага, так я тебе и поверил – ворчливо буркнул Костя, укладываясь.
Майский смачно наслюнявил палец, чего-то там поколдовал над дырочкой Лисицына, запихнул свечку поглубже. Косте не было особо неприятно, но он всё равно немного порычал и пошипел. Так, для порядка.
- Всё! Как новенький! – сообщил майор, снова придавая другу небольшое ускорение звонким шлепком по заднице. Костя осторожно поднялся, потоптался, привыкая к ощущениям, и отправился в ванную, чертыхаясь, когда наступал на особо твёрдые части валявшегося повсюду мужского гардероба.
- Аааа… – протяжно зевнул Майский, зарываясь в подушку и намереваясь ещё соснуть пару часиков – не парься, я тут приберу потом. Ты, того, свечки с собой захвати, ещё несколько позже используй…
- Ага, Котова попрошу мне пособить – съязвил Лисицын.
- Дурак, я ж для тебя стараюсь… – пробурчал беззлобно майор из-под подушки.
Но покемарить ему так и не удалось, даже когда благоухающий крепким одеколоном Костя убыл на работу, и в квартире воцарилась благостная тишина. В голову лезли всякие мысли, дремоту, как рукой сняло. От ярких воспоминаний обо всём, что у них с Костей за эти дни произошло, снова что-то такое сжималось у майора в груди и ощутимо тянуло в паху. Мысли-то были так себе, не очень утешительные, навязчивые слишком.
Помаявшись ещё с полчаса, Майский решительно сел, и приказал себе, вспомнив восточную мудрость:
- Так, майор, не думать о хромой обезьяне!
При упоминании о хромой обезьяне в голове Серёги почему-то всплыл образ Амелиной. "Тю, а Амелина-то тут при чём?" – Майский и сам удивился странной ассоциации: – "Амелина – красивая женщина, очень сексуальная, и мне очень нравится" – продолжал он убеждать сам себя.
- Тебе же нравятся женщины, Майский? – поставил он вопрос ребром – Нравятся – сам же себе и ответил майор, немного подумав, – и Амелина нравится, и Антонова, и Белая, и Аллочка нравилась, и Галя тоже… И Костя мне нравится – опять потекли мысли по какому-то не тому руслу.
- Было бы хуже, если бы не нравился – резонно сообщил себе Майский: – Костя – мой коллега, он и должен мне нравиться. И он – эффектный мужчина. Я, как человек необычный и разносторонний, вполне могу себе позволить это оценить, так что – порядок.
Решив, что аутотренинг помог, майор легко спрыгнул с кровати, с удовольствием потянулся большим гибким телом и потопал в ванную, по дороге с удовлетворением отметив, что Костя таки захватил коробочку со свечами.

7
Майский и Лисицын стали достаточно регулярно – по два-три раза в неделю – ночевать друг у друга, стараясь, конечно, не привлекать внимания коллег. Костю такое положение вполне устраивало: Майский цветов ему не дарил, серенад не пел, но и сцен не закатывал. Когда Серёга уезжал с работы один, Костя поутру не приставал к нему с расспросами, где тот провёл ночь. И майор Майский, в свою очередь, отчётов у друга не требовал. В общем, Костя на большее и не рассчитывал, но помнил завет кумира своей молодости Суворова "Радуйся малому – большое придёт!" Он и радовался: совместным вечерам и ночам, поездкам на природу на Серёгином байке, взглядам, брошенным украдкой друг на друга, быстрым откровенным прикосновениям в коридорах ФЭС, когда майорам казалось, что их никто не видит. О Суворове, кстати, тоже что-то такое болтали, что он солдатушек своих очень любил, так что даже неженатым и помер, да. Ну, да язык без костей – люди разное и брешут.
За этими маленькими радостями наступила осень с жёлтой листвой, запахом грибов и близких морозов. Сентябрь был тёплым, а вот в начале октября неожиданно выпал снег, да такой густой и обильный, что не справлялись коммунальщики и на дорогах чёрт те что творилось.
Майский забежал к Рогозиной, и положил ей на подпись бумагу.
- Так-так – вздёрнула бровь полковник – отпуск за свой счёт на десять дней с завтрашнего числа… Как раз Лисицину утром ровно на столько же подписала – отгулов у него насобиралось…
- А к чему это ты сейчас про Лисицына? – настороженно поинтересовался майор.
- Да так, к слову пришлось… Куда это ты намылился?
- К сослуживцам на Урал: давненько приглашали – вдохновенно сочинял Майский – рыбалка там знатная, вот, поохотимся по первому снежку, красота!
- Майский, вот тебе не стыдно врать-то! – вдруг повысила голос и сурово сдвинула брови начальница – И давно у вас это с Лисицыным?
Майский опешил от такой прямоты и выпучил на начальство честные глаза:
- Да вы что, Галина Николаевна! Кто это вам такие глупости… право… Да я… да мы… А что, так заметно, что ли… – повесил Серёга повинную голову.
- Да ты же за ним по всей конторе хвостом таскаешься! Глаз с его задницы не сводишь, чуть не лапаешь при всех! Ты руки свои при себе когда держать научишься, Майский! – возмущённо стукнула карандашом по столу Рогозина.
- Прямо таки с задницы… Галя… ты это… преувеличиваешь… – смущённо засопел майор, не зная, куда девать окаянные руки.
- Ничего я не преувеличиваю! – начальственный гнев усиливался – У нас в конторе всякое бывало, но до такого мы ещё не докатывались! Это как всё понимать вообще, майор? Тебе что, баб не хватает? Сперматоксикоз с осложнениями?
- Бабы то тут причём? У нас с Костей всё серьёзно, – твёрдо ответил Майский, поджав губы и глянув прямо в глаза Рогозиной – Если надо, я уволюсь – закончил он упавшим голосом.
- Я тебе уволюсь – погрозила пальцем начальница – Я, конечно, как руководитель этой службы, не могу одобрять неуставных взаимоотношений моих подчинённых, но вы с Лисицыным люди взрослые, ответственные. Думаю, сами разберётесь, – она ещё раз строго и внушительно заглянула Майскому в глаза, поставила под заявлением размашистую подпись и укоризненно добавила: – Только ты мне тут дисциплину не разлагай и не смущай персонал, Сергей! И руки свои держи уже при себе, а?!
- Есть не смущать персонал и держать руки при себе, Галина Николаевна! – радостно гаркнул Майский, дурашливо щёлкнул каблуками, выхватил заявление и помчался регистрировать его в канцелярию.
- Вот ведь, охламоны – вздёрнула брови и добродушно ухмыльнулась Рогозина, возвращаясь к прерванной работе.
Лисицын в это время забежал в морг к Селиванову:
- Привет, Боря, я за результатами экспертизы по Филатовскому делу, кстати, Майский к тебе не забегал?
- А чего это ты его тут разыскиваешь, что ему тут делать? Да, результаты готовы.
- Ну, мало ли… Я его уже везде искал, вот, у тебя на всякий случай решил спросить – простодушно ответил майор.
- Нет, не забегал. Кстати, и давно это у вас? – будто между делом поинтересовался Селиванов, шурша бумагами на столе.
- Что – давно? – округлил глаза майор, напрягшись и старательно делая непонимающее лицо.
- Костя, ты же совсем врать не умеешь – усмехнулся патологоанатом: – с Майским – давно у вас? Давно вы встречаетесь?
- А что, уже так заметно? – упавшим голосом спросил Костя, заломив бровь, и расстроено опустив уголки рта.
- Лисицын, ты у меня о длительности ваших отношений, как о сроке беременности спрашиваешь – беззлобно потешался Борис, – ну, на мой взгляд специалиста – скоро месяца четыре будет? Я прав?
- Ну, около того… – совсем загрустил Лисицын, – Только нет у нас никаких отношений, а так, просто…
- Что – просто? – требовательно вопросил доктор, усевшись перед стоявшим перед ним почти навытяжку майором и пристально глядя на него снизу вверх.
- Нууу… я, в общем-то, не против… – протянул Костя, – но Серёга человек свободных принципов, вернее – вообще без особых принципов, это для него так, ради развлечения, что ли…
- Что ли… – проворчал возмущённо Селиванов – Костя, ты меня удивляешь! Кто бы со мной так – ради развлечения! Да он в тебе души не чает!
- Ну, Боря, это ты загнууул – возразил Лисицын, но его глаза загорелись, а опущенные плечи – расправились, – мне-то виднее, я-то с ним, знаешь ли, четыре месяца уже… того… – неопределённо покрутил майор в воздухе ладонью.
- Виднее ему… – опять проворчал Селиванов – Это с мозгами у тебя – того! – он повторил жест Лисицына – А Майский с чего это в конторе с середины лета днюет и ночует: надо ему тут, не надо… Бегает за тобой, как привязанный… Ты, Костя, глаза-то разуй!
- Борь, ты правда, что ли, так думаешь? – счастливый Лисицын чуть не приплясывал на месте.
- Думаешь… – возмущённо всплеснул Селиванов руками: – Я – не думаю, я – знаю!
- И тебя это не смущает? – осторожно поинтересовался немного озадаченный энтузиазмом Бориса Костя?
- А что меня должно смущать? – искренне удивился патологоанатом – Тот факт, что вы оба – мужчины?
- Ну… да, – потупился майор.
- Я, мой друг, уже столько в своей жизни повидал, что меня уже давным-давно ничего смутить не может.
- Ну, спасибо тебе – энергично потряс сияющий Костя крепкую ладонь Бориса – я помчался!
- За что спасибо-то? Ты зачем вообще приходил? – хитро ухмыльнулся доктор.
- А! – крепко хлопнул себя майор по лбу уже у самого выхода и круто развернулся – результаты Филатовской экспертизы!
- Возьми – протянул ему Борис требуемые бумаги – с полной уверенностью могу сказать, что все эти женщины умерли не своей смертью.
- Это точно? – цепко прищурился майор, в мгновение ока превратившись из влюблённого телёнка в опытного оперативника.
- Точнее не бывает, – утвердительно кивнул Селиванов – там все результаты анализов по каждому случаю смерти.
- Вот ведь гад, а он же мне все свидетельства показывал, и тоже результаты каких-то там тестов лабораторных! – стукнул Лисицын по ладони кулаком – Значит, и доктор этот с ним заодно, и риэлторы, и регистраторы эти из ЗАГСа и ритуальных услуг! Вот я сейчас его прижучу, гада!
- Ну, это вы уже там сами разбирайтесь – крикнул Селиванов в спину убегавшему майору, – Удачи!
- Спасибо, Боря – махнул Лисицын в воздухе бумагами, глаза его лучились радостной улыбкой.
- Всегда пожалуйста – пробормотал Борис, возвращаясь к лабораторному столу – Вот ведь, какими всё-таки могут быть люди ненаблюдательными – обратился он к непонятной субстанции на приборном стеклышке микроскопа: работая в морге, доктор приобрёл привычку разговаривать с самыми странными предметами, – Нет, всё-таки работа патологоанатома очень помогает видеть окружающих людей буквально насквозь… – подытожил Селиванов и припал к окуляру.
Минут через пятнадцать в морг заглянул Майский:
- Привет, Боря, ты Лисицына не видел?
- Да у вас тут что, место сбора? У меня в морге мёдом намазано? – несказанно удивился патологоанатом, – Вы разминулись буквально на чуть-чуть.
Майский тоже удивлённо уставился на Селиванова:
- Чё он тут делал?
- Тебя искал.
- Тю…
- Вот и я говорю! А, ещё результаты по Филатову забрал.
- А… И куда делся?
- Ушёл, как видишь – лаконично ответил Борис.
- Ну, ясно, что ушел! – нетерпеливо рявкнул майор Майский – Куда ушел, сказал?
- Вроде этого самого Филатова прижучивать.
- Ччччёрт! – лицо Сергея исказилось, моментально превратившись в греческую трагическую маску – Давно?
- Ну, минут пятнадцать, может, чуть больше – обеспокоенно нахмурился Боря – а что случилось-то?
Майский не ответил, но, выругавшись так, что рот открылся даже у бывалого Селиванова, рванул по коридору.
- Да, такого я ещё не слышал – хмыкнул доктор, пожал плечами и снова занялся микроскопом.

8
В ФЭС был очередной аврал: по коридорам носились сотрудники, у Рогозиной в кабинете столпилась вся её команда. У Филатова – до этого вполне безобидного тихого афериста – неожиданно напрочь снесло крышу. Он проведал своих подельников, пятерых убил, троих ранил, и теперь засел на крыше собственного дома, захватив в заложницы соседскую девочку, и поливал из Стечкина(1) все вокруг, лупя по любой движущейся цели. Пострадало уже несколько гражданских, район был оцеплен. Орал, что живым не сдастся, требовал вертолёт, миллион и всякую хрень. Видимо, совсем поехал.
Докладывал Холодов:
- Филатов, оказывается, раньше служил в ГРУ, в секретном подразделении, уволился после Первой Чеченской – вот о нём никаких данных и не осталось. Но я тут в базах покопался… Имеет разряд по стрельбе и альпинизму… Много лет тихо обстряпывал с подельниками свои делишки, травил доверчивых дамочек, переписывал и перепродавал их собственность и драгоценности, а теперь вот, двинулся мозгами. Погода, что ли, так действует?
В кабинет Рогозиной влетел Майский:
- Лисицын к Филатову поехал один! – отчаянно выкрикнул он – И связи с ним нет почему-то!
- Да я в курсе! – в сердцах Рогозина сломала карандаш, – к сожалению, район оцепили слишком поздно, Костя уже успел въехать во двор, как раз когда началась стрельба.
- Там зона какая-то странная – связь через раз ловит, – прояснил вопрос Холодов.
- Котов где?
- В Малиновске был по Филатовскому же делу, уже обратно несётся, а толку? – швырнула полковник на стол обломки карандаша – Я туда уже дополнительную группу отправила, и Круглов тоже в пути.
- Я погнал! – рванул бегом Майский.
- Осторожно там! – крикнула Рогозина уже в пустой дверной проём.
В районе оцепления сверкали мигалки, дудукали гуделки, пестрели полосатые ленточки и мельтешили прочие маски-шоу. Майор Майский ткнул кому-то под нос своё удостоверение, пронёсся ураганом прямо во двор. В одном углу стояла машина ФЭС, недалеко от неё за бетонной тумбой лежал Круглов с оружием, другой фэсовский джип, на котором приехал майор Лисицын, красиво догорал в другом угла двора вверх колёсами, распространяя клубы удушливого чёрного дыма. Оттуда неслась стрельба.
- Что с Костей? – рухнул рядом с Кругловым Майский, – Он там живой? Связь с ним есть?
- Живой, – странно покосился на майора Круглов – Его этот псих в углу дома зажал, очередями лупит из АПС(2). Попал в автомобиль, бензобак рванул, и Костю отбросило под дом, но удачно. Связь есть по рации, хреновая, правда, тут вообще что-то со связью.
- А ГБР(3) что?
- Да висят уже давно со стороны улицы на стенах, а толку? Он весь периметр крыши контролирует, грозится убить девочку, Лисицына свинцом поливает.
- Долго?
- Да с полчаса уже.
- У него там что, пара цинков с патронами?
- Да хрен его знает, товарищ майор. Костя огрызается, но вяло, скорее для порядка, что он там с земли может? Что у вас с ним? – немного помолчав, спросил Круглов.
- Блядь, да вы чё, сговорились все сегодня? – раненым медведем взревел Майский, – Ты, блядь, Петрович, нашёл время спрашивать! Да люблю я его! – в сердцах выкрикнул он.
- А Костя об этом знает?
- Знает – не знает, на хрен какая разница?
Круглов посмотрел на него с долгим укором:
- Ну, ты, блин, майор даёшь. Большая разница! И вообще – возьми себя в руки, дома на кухне будешь орать, – тихо, но весомо проговорил полковник.
- Извини, Коля, я на взводе просто. Думаю, не знает. Я такие вещи вообще не озвучиваю, да и стараюсь не демонстрировать особо.
- Скажи ему обязательно – посоветовал, как приказал, Круглов.
- Скажу, Петрович, скажу обязательно, если только вытащим его оттуда живым.
- Что значит – если вытащим? – возмутился Круглов – Обязательно вытащим!
- Да, обязательно вытащим! – выдохнул майор.
Захрипев, ожила рация голосом Кости:
- Петрович, Петрович, слышишь меня?
Майский выхватил рацию из рук Круглова, заорал дурным голосом:
- Костян, слышишь меня? Ты там как? Держись, мы тебя вытащим!
- Серёга, и ты здесь?
- А где ж мне быть – пробормотал Майский – Как ты там? Не ранен?
- Да хреново! Контузило, видимо, чуток – об стену приложило. В горах было легче – там хоть за камнями спрятаться можно, а тут – как мишень в тире. Откатился за бордюрчик, да он ни спасает нихрена. Скачу, как мышь на сковородке. Хоть дым ему меня немного выцеливать мешает!
Опять лупанула очередь, Костя чертыхнулся, из-за горящего джипа донеслась пара ответных выстрелов. Потом послышался Костин вскрик, ругань и сдавленное рычание:
- Твою… так… достал он меня.
- Костян, ты ранен? Куда? – завопил Майский, но рация снова замолчала.
- Блядь, он Костяна подстрелил! – вскочил майор на ноги. Рядом тут же взрыла снег очередь, и Майский снова залёг в укрытие, но успел проорать во всю глотку, так, что, кажется, на трассе услышали:
- Я тебя, сука, своими руками порву, паскуда!!!!!!
По укрытию вновь застучали пули, полковника с майором обсыпало бетонным крошевом.
- Костя, Костя, приём, ты живой! – орал Майский в молчащую рацию.
- Живой он – сообщил Круглов, услышав ещё пару выстрелов из-за горящего джипа.
- Фу… – облегчённо выдохнул Серёга, пощёлкал тумблером, переключился на снайперов:
- Майор Майский, ФЭС, вы там цель видите?
- Нет, не видим – прошипело в ответ.
- Твою мать, а?! – выругался майор.
Круглов настороженно приподнялся:
- Там что-то происходит – стрельба стихла…
Полковник осторожно высунулся из-за укрытия, но рядом тут же просвистели пули, теперь уже с какой-то другой стороны.
- Петрович – заорал Майский – он уже там, на офисном здании соседнем, что за херня?
- А шут его знает! Перебрался как-то, скалолаз хренов, там расстояние – всего ничего. Заложницу оставил, что ли?
- По ходу да!
Филатов теперь поливал огнём крышу жилого дома, на которой прятался раньше – там мелькнуло несколько касок спецназовцев.
- Девочка жива, объект находится на крыше офисного здания – услышали фэсовцы по внутренней линии связи.
- Ну, всё, теперь я его достану! Он же смыться пытается! – дошло до Майского – Выскользнуть через чердак, спрятаться где-то, с людьми смешаться – с той стороны проспекта оцепления-то нет! Я – туда!
Пригибаясь, он ломанулся сквозь кусты.
- Твою мать – рявкнул Круглов – тоже мне, мальчик - трудная мишень для снайпера! – и перебежками помчался за майором.
Майский влетел в просторный холл, не стал дожидаться лифтов, осаждаемых в обеденное время персоналом многочисленных контор, расквартированных в здании, помчался по лестнице: благо, не небоскрёб. Чердачная дверь, как и ожидал майор, оказалась открыта – туда выбирались курить сотрудники некоторых офисов с верхних этажей.
Он выскочил на крышу. Его появление не осталось незамеченным – рядом влупилась в заснеженный бетон очередь из Стечкина.
- Сдавайся, придурок, я тебя убивать пришёл – громко сообщил Майский крезанутому бывшему коллеге. В ответ лупанула ещё одна очередь.
Чокнутый стрелок пользовался Стечкиным виртуозно – перезаряжал его в доли секунды. Майский сделал несколько выстрелов в сторону, где прятался Филатов, успел переместиться поближе. Вычислил, когда бывший грушник перезаряжался, и помчался просто ему навстречу бешеным берсеркером, вопя во всю глотку, с развевающимся хайром и налитыми кровью безумными глазами. Выглядел он, по-видимому, действительно устрашающе, поскольку Филатов на секунду застыл, запасной рожок защёлкнулся не сразу, но майору этого времени хватило, чтобы налететь танком. Он сшиб Филатова с ног и стал месить его в мякину ногами, руками, рукоятью ствола, вопя при этом что-то уже совсем нечленораздельное. Подоспевший Круглов еле сумел оттащить его от задержанного:
- Серёга, остынь, брось его! Ты лучше к Косте беги, вдруг он там кровью истекает!
Упоминание Костиного имени мгновенно протрезвило майора, взгляд его стал осмысленным:
- Да, бегу!
- Я там внизу в холле огнетушитель видел, захвати! – крикнул полковник ему в спину.
- Понял – откликнулся майор уже с чердака, в минуту скатился по ступеням, по дороге вызывая скорую, сорвал со стены огнетушитель, сшиб на пороге несколько единиц офисного планктона, столпившегося у входа в здание, чтобы поглазеть на бесплатное представление.
Майский залил пеной полыхающий джип, отшвырнул пустой огнетушитель и метнулся к распластанному на снегу Косте, неузнаваемо чёрному от мазутной гари. Грязно-белый снег вокруг того был пугающе-алым, а сам Костя не подавал признаков жизни. Серёга рухнул рядом, прижал пальцы к Костиной шее, ощутил пульсацию.
- Фу… ты… живой… Эй, Костян, Костян, ты давай, очнись… я ж без тебя никак, я ж тебя люблю, дурака… – бормотал Майский, бережно тормоша Костю, растирая его виски снегом и размазывая жирную копоть по его лицу. Плечо и левая сторона груди майора Лисицына была пропитана кровью, Сергей осторожно осмотрел рану – пуля вошла в самое основание шеи и вылетела под ключицей. Выходное отверстие оказалось довольно рваным, но артерия, кажется, задета не была. Крови, однако, вытекло достаточно много.
Лисицын застонал и открыл глаза:
- Мааайский… - пробормотал он.
- Да, я здесь! – радостно засмеялся Серёга – Ну, камрад, и напугал ты меня, бродяга чёртов! Ох, и рожа у тебя, Лисицын!
- Ты что-то там говорил, или мне показалось? – кажется, Лисицыну слегка полегчало.
- Скорая уже едет – бодро осклабился Майский.
- Это я и сам слышу – сообщил Костя, имея в виду приближавшееся завывание сирен, – Нет, ты чёт другое говорил, – требовательно прищурился он.
Майский смутился:
- Ну, помнишь, ты мне тогда сказал… ну, в наш самый первый раз… ну, так вот я тоже…
- Что – тоже? – не сдавался Костя, – Повтори!
- Нууу… я тоже… люблю тебя. Я люблю тебя, Костя! – наконец, решился Майский, как в прорубь нырнул.
- Наконец-то – облегчённо выдохнул Лисицын, расплываясь в счастливой улыбке, – теперь и умереть можно.
- Эй, даже не думай – пригрозил ему кулаком Серёга – да и рана у тебя пустяковая! – он благоразумно умолчал о том, что до сонной артерии всего пару миллиметров пуля не достала.
- Я руку совсем не чувствую, – пожаловался Лисицын, скосив глаза и слегка пошевелив пальцами левой руки. Из раны тут же фонтанчиком брызнула алая струйка.
- А ну, не дёргайся, – всполошился Серёга – всё там нормально! Ну, нерв какой-то, видимо, зацепило слегка, ничё, вон уже эскулапы скачут, сейчас всё починят!
Подбежали медики с носилками, понесли Лисицына к реанимобилю. Рядом со скрежетом затормозила машина, из неё чёртом выскочил Котов, бросился к напарнику:
- Ты чего один сюда вообще попёрся, идиот?!
- Да я не думал… – вяло оправдывался Костя, смущенно улыбаясь.
- Ты о чём-нибудь вообще думаешь вообще? Ну, живой и хорошо, – успокоился Котов так же быстро, как и завёлся, окинул окружающих своим фирменным "офицерским" взглядом: – Натворили тут, понимаешь, дел без меня!
Появился Круглов с задержанным Филатовым, тот с трудом переставлял ноги, натужно кашлял и плевался кровью. Котов так и застыл поражённо с открытым ртом, а Лисицын даже приподнялся на носилках.
- Это чего с ним случилось? – почти синхронно спросили они.
- С лестницы немного упал, – охотно пояснил Круглов – правда, ребята? – обратился он к спецназовцам. Те согласно закивали балаклавами, – Забирайте его, и везите к нам в ФЭС.
- Скорее уже – с крыши дома… – озадаченно протянул Котов – причём, раза три подряд.
Лисицын подозрительно покосился на Майского. Тот сделал совсем невинное лицо и срочно стал названивать Рогозиной.

9
Медики воевали с майором Лисицыным. Тот наотрез отказывался ехать в больницу, сидел на порожке реанимобиля, наскоро умытый, с голым торсом и плечом перетянутым бинтами как портупеей, и воинственно болтал ногами. Медики затампонировали рану, накололи его какими-то обезболивающими и стимуляторами, и Лисицына попустило. Майский трепался по телефону и время от времени поглядывал на друга – с мощным обнажённым торсом в белых бинтах тот выглядел весьма героически и привлекательно.
- Серёга, харош трындеть там, я домой хочу – заорал он на весь двор, всполошив окружающих. Кажется, врачи вкатили ему что-то слегка наркотическое.
Майский поспешил к нему:
- Ты как?
- Да нормально!
Подошёл Круглов, попытался его урезонить:
- Костя, тебе в больницу надо, ты много крови потерял! Ну, что за детский сад, в самом деле!
- Да уже всё в порядке! Не поеду я ни в какую больницу! – бузил Лисицын.
- Серёга, ну ты ему скажи! – повернулся полковник к майору. Тот только руками развёл: мол – сам погляди – неадекват, спорить бесполезно.
- Петрович, ты отвези нас к Лисицыну домой, медики в принципе не против: кости все целы. Я – сам видишь – за руль сейчас не сяду: руки ходуном ходят. Рогозина уже в курсе.
- Ладно, мужики, загружайтесь – сдался Круглов.
Майский упаковал Костю, закутанного в позаимствованное у врачей одеяло, на заднее сиденье, заботливо накрыл своей форменной курткой, слегка приобнял. Он оттирал следы сажи возле его уха и время от времени украдкой тыкался носом в провонявшие гарью Костины волосы. В общем – окружал вниманием. Лисицын сидел, как замороженный, с остановившимся взглядом и поджатыми губами, что называется, "на измене". Старательно пытался от Серёги отодвинуться и, делая страшные глаза, выразительно указывал в сторону Круглова, который наблюдал всю эту пантомиму в зеркале заднего вида и прятал улыбку в густые усы.
Когда майор в очередной раз поправил на нём сползшую куртку и "случайно" ткнулся губами в Костин висок, тот не выдержал, пнул Майского коленом, и снова вперил в пространство застывший немигающий взгляд.
- Костян, ты чё пихаешься как мул, Петрович уже в курсе всего, – невинно просветил майор обалдевшего приятеля. Глаза Лисицына стали совсем круглыми.
- Майский, ты вообще охренел? Чего – всего? – с ужасом прошипел он, попытавшись отпрыгнуть от Серёги в другой конец салона, но майор крепко держал его за плечи. Больше всего Костя сейчас напоминал ожившую иллюстрацию к известному анекдоту про совёнка, который бельчонок. Упомянутый полковник давился смехом, начал ржать и Майский – у обоих была лёгкая адреналиновая истерика.
- Ох, Костян, видел бы ты сейчас своё лицо! Всего – это всего! – тряс головой Серёга. Круглов уже хохотал в голос, утирая выступившие слёзы.
- Вы чё ржёте, идиоты! – возмутился Лисицын – Вам там медики что-то не то вкололи? Вы надо мной, что ли, ржёте?
- Оооххх… – стонал майор, задыхаясь от смеха – Петрович, ты за дорогой следи, не въедь в кого-нибудь ненароком! Костян, не обращай на нас внимания, это нервное.
- Я и вижу, что вы – нервные! – выпалил возмущённый до глубины души Лисицын.
Круглов счёл за лучшее вырулить на обочину и сполз куда-то под торпеду, издавая звуки, напоминавшие хрюканье. Майский подвывал, уткнувшись Лисицыну в плечо. Тот тоже затрясся от смеха, охая и страдальчески морщась. Майор, всё ещё всхлипывая, прижал его к себе, успокаивающе поглаживая:
- Ну, Костян, всё хорошо, мы просто переживали за тебя сильно.
Из-за сидения возник полковник с красным лицом, утираясь рукавом:
- Ну, мужики, насмешили… Всё, смехотерапия окончена, едем дальше.
Доехали без приключений. Парни на заднем сидении затихли, привалившись друг к другу. У Костиного дома Круглов помог им выбраться из автомобиля, проводил до дверей квартиры, отметил, что Серёга привычным жестом выудил ключи из своего кармана и отпер двери, впуская Лисицына в коридор.
- Ну, всё, Коля, спасибо тебе, давай! – махнул рукой майор – Я тут за Костей присмотрю, не волнуйся. Сегодня нас уже, сам понимаешь, в конторе не ждите, а с завтрашнего дня мы в отпуске. Котов дело сам закроет, ты ему помоги немного, лады? С Галей я уже всё согласовал.
- Хорошо, майор, бывай. Удачного отпуска, за меня там отдохните!
- Ага! – осклабился Майский, скрываясь в квартире. Круглов сбегал по ступенькам, когда позвонила Рогозина.
- Да, Галя… Да… всё в порядке… Да, отвёз, все живы… Нет, ещё здесь… Ага… сейчас спрошу… Да… скоро буду…
Пришлось возвращаться. Круглов взбежал по лестнице, заметил, что дверь Костиной квартиры приотворена и без особых церемоний рывком распахнул её:
- Серёга, тут Рогозина… – и осёкся, увидев всё ещё стоящих в коридоре и самозабвенно целующихся мужчин.
- Твою ж… – крепко выругался он. Как ошпаренный, выскочил обратно на площадку, хлопнув дверью.
Через секунду из-за дверей выглянул Майский:
- Чего Рогозина? – спросил он, как ни в чём не бывало.
- Ну, блин, мужики, ну, вы хоть совесть имейте! – возмущённо засопел Круглов – Хоть не средь бела дня, в самом деле!
- А чё? Мы ж не на улице? У себя дома – хмыкнул майор.
- Не могли подождать, когда я уйду?
- Да ты ж ушёл уже!
- Серёга! – со строгим укором глянул на него старший коллега.
- Петрович, я ж его чуть не потерял сегодня – понимать же надо! – тихо ответил майор, и в его глазах мелькнул отголосок боли от всего пережитого.
- Гм, да… – смутился Круглов, – да я всё понимаю, но ты тоже пойми – я к таким зрелищам не привык, и – в общем – не одобряю. Вы хоть двери там закрывайте, что ли.
- Всё, понял – закрывать двери. Так что там Рогозина? – покладисто согласился Серёга.
- Спрашивает, куда ты положил материалы, которые из своей бывшей конторы привез вчера, ну… архив какой-то, что ли?
- В сейфе, в таком пластиковом кейсе небольшом. И у аналитиков есть электронные копии.
- Ага, передам. Нет, Серёга – не унимался Круглов – вы что, и по конторе будете теперь за ручку ходить? Вы и так себя в последнее время вели… знаешь ли…
- Да понял я всё, не гунди. Мы и с Галей уже это обсудили.
- Да? – заинтересовался полковник – Что сказала?
- Что мы люди взрослые, и сами во всём разберёмся.
- Ну, ясно… Но всё же, знаешь, вот от тебя я подобного уж никак не ожидал! – подытожил Круглов.
- Не врубился, поясни? – сдвинул Майский брови.
- Ну, что вот ты – и мужиками будешь интересоваться.
- А я мужиками и не интересуюсь. Я – как и ты – исключительно по бабской части, – нахально заявил майор.
Пришла очередь оторопеть Петровичу:
- А с Костей – это что? Он не мужик, что ли?
- Мужик, конечно! Ещё какой крутой мужик! О-го-го! – Майский сжал кулак и вздёрнул предплечье в известном жесте "от локтя". Смущённо хмыкнул, сообразив, что получилось несколько двусмысленно, – Петрович, ну, это ж Ли-си-цын! Это ж совсем другое дело!
- Да иды ты, Майский…! Обратно в квартиру! – махнул на него рукой раздосадованный полковник – Запутал меня совсем! Ты… смотри… не замучай его там.
- Я? Костю? Да ты что, Коля! – гыгыкнул Сергей – Я буду с ним исключительно нежен и деликатен! Как родная мама! – добавил он, заметив вновь строго сдвинутые полковничьи брови.
- Ладно, чёрт с вами – ухмыльнулся Круглов – двери закрывай, Костя там на сквозняке стоит.
Услышав щелчок замка, совсем перестал хмуриться, беззлобно проворчал:
- Взрослые люди… Ну, прям как дети малые!

10
Лисицын стоял у зеркала в ванной комнате и пытался привести себя в порядок.
- Да ладно тебе, успеется, и так красивый, – бесцеремонно заявил Майский, вытаскивая его обратно в коридор.
- Блин, Серёга, мне бы как-то расслабиться – состояние такое дурацкое – видимо, медики что-то вкололи – хочется бежать во все стороны одновременно.
- Погоди, щас расслабимся – скалился майор.
- Серёга, ты учти – мне алкоголя сейчас нельзя, после того коктейля, что эскулапы вкатили! – озабоченно сообщил Костя.
- Да я тебя и без алкоголя расслаблю в лучшем виде! – многозначительно пообещал Майский, увлекая того в спальню. Стянул с него штаны вместе с трусами и носками, помог улечься на кровать, подложил под раненное плечо валик свёрнутой простыни – Тебе как, слишком больно? Или терпимо?
- Да мне вообще не больно! Я плечо абсолютно не чувствую! – пожаловался Костя – Обкололи чем-то таким… вроде кожа всё ощущает, пальцами шевелить могу, а координации – никакой.
- Зато в другом месте у тебя с чувствительностью всё в полном порядке – ухмыльнулся майор, кивнув на вздыбленный Костин член – Щас будем расслабляться – сообщил он, раздеваясь и забираясь на кровать. Привычным жестом достал из тумбочки крутой лубрикант, теперь занявший место вазелина.
- Хорошо бы – довольно заулыбался Костя – но, боюсь, я сейчас твоего любовного напора не выдержу – покосился он на своё забинтованное плечо.
- Не боись, камрад, я сам всё сделаю! – заявил Майский, откручивая крышечку. Зачерпнул мази, совершенно не стесняясь раздвинул ноги, засунул скользкие пальцы в собственный анус и стал вдумчиво себя там обрабатывать.
Лисицын обалдело наблюдал за его манипуляциями:
- Ты этому где научился? – подозрительно поинтересовался он.
- Да педик один знакомый подсказал – я специально консультироваться ездил, – заявил майор, ухмыляясь во всю рожу.
- Я этому твоему педику! – возмущённо погрозил Лисицын пальцем здоровой руки.
- Да ладно, не ревнуй – я ж для тебя старался, – заржал Серёга, продолжая бесстыже орудовать пальцами.
Эти возбуждающие действия всё больше привлекали Костю:
- Давай я, что ли, помогу – заинтересованно предложил он.
- Эээ, нет, камрад, я твоим грабкам сейчас самое дорогое не доверю – дразнил его Майский, соблазнительно двигая бёдрами. – У тебя вон: один глаз – на Кавказ, другой – на меня – сострил майор – единственный орган только и заслуживает доверия, да и то потому, что стоит – не шелохнётся!
Сергей закончил массировать себя, раскатал на вышеупомянутом Костином органе кондом и густо намазал лубрикантом.
- Ооххх… – отреагировал на волнующие приготовления Лисицын, наблюдавший за Майским во все глаза.
Тот медленно, как во сне, слегка скалясь и морщась, насадил себя на твёрдый член Лисицына, потом, изогнувшись, аккуратно двинулся, сев Косте на самые яйца.
- Оохх… блядь… – задохнулся Лисицын, напрягшись спиной и поясницей, обхватил правой рукой Серёгин член, уже сочащийся смазкой.
Тот ещё немного посидел, не шевелясь, привыкая к ощущениям, потом осторожно начал двигаться. Его слегка запрокинутое лицо выражало странную смесь удовлетворения, удивления и наслаждения. Лисицын, не отрывая глаз, смотрел на это любимое лицо, грыз губы, изнывая от нежности, желания, благодарности и ещё чёрт знает от каких бурей бушевавших чувств.
Серёга поймал ритм, опёрся на руку, его большое сильное тело двигалось так плавно и грациозно, длинные волосы рассыпались по плечам, глаза были прикрыты, а на губах играла чувственная улыбка – более прекрасной картины Костя в жизни своей не наблюдал. Необузданная, природная сила… А уж ощущения, которые он при этом испытывал… Лисицын уже в голос орал, матерился, обзывал Серёгу самыми грязными ругательствами и самыми нежными словами.
Вскоре движения Майского стали резкими, жёсткими, он хрипло рычал и сладострастно скалился, распахнув потемневшие глаза и раздувая ноздри, замер вибрирующей струной, и его горячая сперма забрызгала Костин живот, грудь, плечи. Тот не выдержал, приподнялся, притянул обмякшего Серёгу к себе, стал исступлённо его целовать, поглаживать, бормотал что-то непонятное, глупое, милое, неважное, но от этого большое мужественное Серёгино сердце плавилось и таяло в груди, как воск, делая тело лёгким, почти невесомым.
У Кости сразу кончить так и не получилось, видимо от вколотых лекарств, и майор помог ему руками и языком. Он, наконец, расслабленно откинулся на подушки, перебирал волосы лежащего рядом майора.
- Серёг, ты извини, я не потому, что мне не понравилось. Ты такой классный! Ты, блядь, просто невероятный! Такой… – Лисицину не хватало слов.
- Да ты чё, Костя, я ж понимаю – заулыбался Сергей, ласково поглаживая его по животу – рана, лекарства, нервы…
- Да ради такого ещё три раны получить можно! – с энтузиазмом воскликнул Лисицын.
- Не-не-не, это ни к чему! – возразил Серёга, заломив бровь – Мы лучше ещё раз на здоровую с тобой попробуем. Потом закрепим, потом – разовьём! Вот увидишь: всё будет, как часики! – уверенно пообещал он: – Я уже главный принцип вкурил.
_______________________
1 – Стечкин – автоматический пистолет, разработанный И.Я. Стечкиным, может вести огонь не только одиночными выстрелами, но и очередями. Характеризуется высокой надёжностью, большой дальностью и высокой точностью стрельбы. Даже после снятия с производства долгое время продолжал использоваться КГБ СССР и военнослужащими некоторых специальностей СпН ГРУ.
2 – АПС – Автоматический Пистолет Стечкина.
3 – ГБР – Группа Быстрого Реагирования.

@темы: "Лисицын/Майский"

---

Помада и пельмени

[KOVALEVSKAYAA]

Название: Помада и пельмени
Автор: Kovalevskaya
Фэндом: След
Персонажи: Котов/Лисицын и другие
Рейтинг: R
Жанры: Гет, Слэш (яой), Романтика, Ангст, Флафф, Повседневность, ER (Established Relationship)
Предупреждения: OOC, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика
Размер: Миди

Описание:
Ранним утром капитан Котов является на вызов в следах от поцелуев...

Примечания автора:
Упоминаются события из серий 346 ("Бедная Маша") и 111 ("Суд").
Про двух Костиков я пишу со скрипом, поэтому не считаю этот рассказик удачным.

Продолжение - в комментариях.





1

Среднестатистический россиянин чаще всего берёт в руки фотоаппарат для того, чтобы запечатлеть друзей на вечеринке, детей, домашних животных, заграничный пейзаж или красотку, внезапно согласившуюся провести с ним ночь. Майору Константину Львовичу Лисицыну приходилось пользоваться фотоаппаратом не на вечеринках, а на работе. Объекты для запечатления иногда были схожие, но совершенно мёртвые и в не совсем обычное время – например, в пять часов утра. Вот и сейчас мужчина, сидящий за столом с ноутбуком и бутылкой виски, не подавал признаков жизни, а Лисицын проводил последнюю для бренного тела фотосессию. Кроме сидящего за столом убиенного в комнате находилась такая же мёртвая девушка, лежащая на полу… По-хорошему, всё это должен был делать капитан Котов, но он куда-то исчез. А ещё он отключил телефон, что для оперативника недопустимо, а для человека, состоящего в стабильных отношениях, крайне нежелательно.

Сказать, что майор Лисицын был ревнивым – не сказать ничего. Каждый, кто наблюдал Константина в моменты приступа гнева и ревности, оставался под впечатлением. Это зрелище было незабываемым. Властный собственник просто исходил желчью и метал молнии в радиусе нескольких метров, а лицо его становилось искажённым злобой и, как ни странно, ещё более прекрасным. А уж как обычно отчитывал Лисицын провинившегося, посмевшего зародить сомнения в душе относительно его верности или, не дай Бог, уличённого в измене, как сыпал проклятиями и изысканно матерился… Был бы повод… А если повода и не было, майор мог придумать или додумать его сам. Но когда кое-кто исчезает в неизвестном направлении и не отвечает на звонки полдня, тут не надо ничего додумывать, тут всё кристально ясно.

Котов появился в дверном проёме тихо и незаметно, как нашкодивший кот. Походка его была неуверенной. «Ещё и нажрался, - отметил про себя Лисицын. – Или так утомлён после потрахушек, что еле ноги передвигает?»
- Зрасьте… - молвил капитан Котов, обратившись к понятым – двум дамам почтенного возраста, и не глядя на друга.
Для Лисицына это дурацкое «здрасьте» уже было последней каплей, переполнившей чашу терпения. Но тут он заметил ещё кое-что. Котов был растрёпанным, а на лбу, ближе к виску, красовался яркий отпечаток напомаженных губ. Кто-то поцеловал его на прощание, перед тем, как он умчался на ночной вызов. Это было чересчур.

Майор Лисицын слишком хорошо знал начало своих приступов агрессии на почве ревности, чтобы диагностировать приближение очередного. Где-то внутри, между сердцем и душой вспыхнул огонь, яркий и жаркий, по телу пробежал электрический разряд, кончики пальцев задрожали, пульс участился.
«Нельзя показывать свой гнев, нельзя, это – проявление слабости», - убеждал себя Константин, продолжая изучать тёзку, стоявшего перед ним с виноватым видом. «Убить. Прямо здесь и сейчас», - говорил другой голос в голове майора. «Нельзя убивать здесь. Слишком много свидетелей – две тётки и сержант полиции». «Хорошо. Значит, убьёшь на улице». «Это – не выход. Сделай глубокий вдох. И постарайся не кричать на него». Остановив диалог внутренних голосов, майор вдохнул воздух и шумно выдохнул. Он даже шептать умел так, что у людей мурашки от ужаса бежали по спине, но сейчас хотелось орать. Однако, сделав нечеловеческое усилие над собственным организмом, Лисицын спросил тихо и как бы между прочим:
- Ну, и где ты был?
Чтобы не схватиться за ствол, схватился снова за камеру и начал щёлкать ею, пытаясь изобразить полное безразличие по отношению к Котову в следах от поцелуев. Получалось плохо. Полный ненависти взгляд выдавал переживания майора. А капитан, вместо того, чтобы ответить что-то с юмором или покаяться в своих грехах, повёл себя дерзко, ответив вопросом – на вопрос:
- А я что, Лисицын, должен давать тебе отчёт, что и с кем я делаю по ночам, да?!
Понятые потупили взоры и поневоле прислушались к разговору. Не каждый день увидишь сцену ревности между молодыми красивыми мужчинами.
Майор хотел было что-то рявкнуть на сказанное, но Котова понесло:
- Я – не человек, да?! Я не имею права на маленький кусочек счастья? – негромко, но с напором выступал капитан.
- Маленький? Мне казалось, ты предпочитаешь большие, - злобно ухмыльнулся Лисицын. – Не кипятись. И помаду вытри! – показал, где именно.
Котов опешил. Он смутно помнил о прощальном поцелуе, но в какое место его целовали, только догадывался. Значит, в висок. Странное место. «Два поцелуя в губы и один, контрольный – в затылок», - вспомнилась шутка.
- У нас – труп невесты! – заметил капитан свадебное платье на убитой девушке. Красное на белом смотрелось восхитительно, но драматично.
- А ты проницателен! – съязвил майор и продолжил развлекать присутствующих дам: – Слушай, Котов, ты иди, умойся, причешись, а то выглядишь неважно, – на самом деле напрашивалась фраза «а то сам станешь трупом».

Константин Сергеевич скрылся в ванной, а Константин Львович бросил фотоаппарат на стол и начал ходить из угла – в угол. Воображение рисовало ему женщину в ярком макияже, оседлавшую Котова в позе наездницы и вцепившуюся ему в волосы в порыве страсти…
- Тварь… Чтоб ты сдох! – произнёс Лисицын вслух, стукнув кулаком по стене.
Сержант насторожился:
- Да тут и так все полегли, товарищ майор. Куда уж больше?
- Есть, куда. Есть.

2

- Седативное средство на основе фенобарбитала… Лицо синюшное. Наверное, передоз, - Котов делал выводы на месте преступления быстрее, чем Лисицын передвигался по комнате. Это не могло не раздражать. Бросая полные ненависти взгляды на напарника, майор держался из последних сил, лишь бы не сорваться прямо здесь. -… Нашёл! Орудие убийства нашёл! К гадалке не ходи, - в руке Котова оказался старинный тяжеленный подсвечник.
«Красивый, гад. А когда смотрит на антикварные вещицы - ещё краше выглядит. Мой латинос, мой арабчонок. Красивый, умный, свежий. И после свидания с бабой... Убью. Этим же подсвечником.»

Вышли на улицу. Солнце светило с июльским энтузиазмом, не ведая о том, что двум операм нынче было не до него: один не спал всю ночь, прелюбодействуя, другой тоже не сомкнул глаз – то искал пропавшего друга, то работал. И в саду возле дома Котов также отличился, опередив напарника. Нашёл следы от кроссовок.
- На карнизе следы изучи, - раздражённо приказал Лисицын, щурясь. Забыл солнцезащитные очки. «Вот бы так и Котова забыть...»
- Костя, Костя, я допросила члена семьи. Тут что-то не сходится, - защебетала Соколова, обращаясь к майору. От её высокого пронзительного голоса раскалывалась голова.
- Юленька, не трещи! – раздражённо отмахнулся Лисицын и тут же исправился, приобняв девушку за талию прямо перед Котовым. Пусть поревнует. – Пойдём в машину. Он и без нас закончит. Он очень активен сегодня, как никогда.
Соколова залилась румянцем и робко попыталась возразить:
- Но, Костя...
- Пойдём, пойдём. Ты сегодня прекрасно выглядишь. В чём секрет? Здоровый сон?
- Он самый. Но я бы с удовольствием променяла сон на что-нибудь другое.
- Это поправимо, - улыбнулся Лисицын. - Что-нибудь другое в моём исполнении Вас устроит, капитан Соколова? Сегодня вечером, например?
- Костя, ты капитаном не ошибся? Я так похожа на Котова? - отшила Юля коллегу.
- Котов сам на себя не похож. Ты пропустила главное. То, в каком виде он сюда приехал.
- И в каком?
Лисицын не ответил, сел в машину и закрыл лицо рукам. Не хотелось ни говорить, ни смотреть на окружающий мир, ни дышать.
- Костя, что с тобой? – она осторожно дотронулась до его отросших волнистых волос, которые так любила.
- Устал я, Юленька.
- Кость, ты не переживай. Всё наладится, - заверила Соколова, отлично понимая, что майор сердится за что-то на Котова. – Он любит тебя.
Лисицын ухмыльнулся и тяжело вздохнул.
- Женщин он любит, а не меня.
- Ну... Одно другому не мешает.
- И не помогает, - обречённо произнёс майор и напрягся, завидев в зеркале приближающегося к автомобилю капитана. – Ты посиди пока тут, ладно? Нам поговорить надо, - и пошёл навстречу тёзке.
- Только недолго, пожалуйста!
- Мы быстро, обещаю.

Знала Юля эти их мужские разговоры с мордобитием. Однажды пришлось использовать табельное оружие, чтобы прекратить драку и привести коллег в чувства. Обычно Костики дрались не на жизнь, а насмерть, с такой страстью, что Соколова даже боялась представить, что они вытворяют друг с другом в спальне. Она пробовала фантазировать об этом, но получалось плохо – главным образом, оттого, что она не знала, кто из Костиков сверху. Никто не знал. Но она была уверена, что зрелище, главными героями которого являются два таких роскошных мужика на одной кровати, может сделать из любой фригидной женщины тигрицу. Власова склонялась к мнению, что в этой паре лидер - Котов, Соколова делала ставку на Лисицына, а Амелина считала, что они оба – универсалы. Дело было за малым – установить камеру в спальне Костиков и проверить, кто же выиграл спор. Но проникнуть в квартиру майора без приглашения было практически невозможно.

- Так я не расслышал, Костя, где ты был?
Котов молчал, как партизан, сопел и недобро косился на Лисицына исподлобья. Впрочем, косился он всегда.
- Следы на карнизе изучал, - ответил капитан как ни в чём не бывало.
- Шутить изволишь? Смотри у меня. Дошутишься.
- Что ты, я вполне серьёзен. Это, кстати, совсем другие следы. Не те, что на газоне.
Лисицын испепелял напарника взглядом.
- Очень увлекательно. Очень. А откуда ты сегодня приехал, Костя? Я, знаешь ли, ужин приготовил, ждал тебя. Нет, я, конечно, понимаю – лето, всё вокруг цветёт и пахнет, мозги плавятся, член стоит, полуголые бабы повсюду… Но можно было позвонить?!
- Нельзя, Костя, - спокойно ответил Котов.
- Почему?
«Пусть только попробует вякнуть что-то про батарейку – сломаю нос. Сразу.»
- Батарейка разрядилась.
Котов был крупнее и сильнее, но Лисицын был зол, а значит – опасен. Тяжёлый кулак майора полетел в нос капитана.
«Началось», - отметила про себя Юля, вылезая из машины.
- У тебя в башке батарейка разрядилась, Котов! – заорал Лисицын.
Капитан вернул должок, ударив так, что в глазах майора потемнело, а сам он упал на газон.
- Так, всё, успокоились, или я звоню Рогозиной! – закричала Соколова.
Но на неё никто не обратил внимания.
- Я не намерен давать тебе отчёт о том, где я и с кем. Ты передо мной не особо отчитывался, когда с Граниным зажигал.
- Я хотя бы звонил тебе. А ты заставляешь меня нервничать. Как ты смеешь не отвечать на мои звонки!
- А кто ты такой?! Кто ты такой, Лисицын?! – разорался пуще прежнего взбешённый Котов. – Что ты о себе возомнил?! Я – не твоя собачка на поводке, а ты – не мой хозяин! Я – молодой привлекательный мужчина! Могу я отдохнуть от твоего общества хотя бы одну ночь?
Лисицына аж передёрнуло от таких дерзких заявлений.
- Ах, вот, как мы заговорили. Отдохнуть? Ну, что ж... Продолжай в том же духе. Домой сегодня можешь не приходить. Иди туда, откуда пришёл. К этой своей... красногубке!
- Лисицын, у тебя паранойя! Тебе повсюду измены чудятся! Отелло недоделанный!
- У меня есть глаза, уши и нос. И всё это пока неплохо функционирует. Так что ничего мне не чудится. Кобелина... Будь ты проклят! - майор встал, отряхнулся и обратился к Соколовой: - Извини, Юленька. Всё в порядке, поехали.
- Да уж, в полном порядке, - ухмыльнулась она. - Достали меня ваши разборки, ребята. За руль лучше я сяду.

Всю дорогу молчали. Юля включила радио, чтобы разрядить обстановку. Выражение лица Лисицына не поддавалось описанию. Таким Соколова его ещё не видела.
Майор начал принюхиваться к воздуху в машине, подёргивая носом, как настоящий лис. Он почти был уверен, откуда исходит запах, но на всякий случай уточнил:
- Юль, у тебя духи новые?
- Нет.
Лисицын повернулся к насупившемуся Котову.
- А, ну да. Кое-кто не успел принять душ после потрахушек. От тебя смердит этой бабой. Что за вульгарные духи…
- Хватит бредить, Лисицын! Не было никакой бабы! – взвился Котов.
- Да? А что это было? Как ты смеешь лгать мне в лицо?! Юля, останови машину. Я не могу ехать рядом с этим смердящим недоразумением. Пусть пройдётся, проветрится.
- Вот сам и пройдись, если тебя что-то не устраивает! Тоже мне, принц на горошине нашёлся! Нытик ты, а не принц!
- Так! Заткнулись оба! – не выдержала Соколова, твёрдо решив для себя по возможности выезжать на вызовы с кем угодно, только не с Костиками.

3

На протяжении рабочего дня Лисицын старался не пересекаться с Котовым. Рогозина не приветствовала разборки на территории офиса и на вызовах, а у майора продолжали чесаться кулаки. А ещё болели душа и скула. Селиванов многозначительно ухмыльнулся, вручив Лисицыну волшебную мазь от фингала под глазом. Он знал почерк Котова.
- Милые бранятся – только тешатся.
- Послушай, я к тебе за помощью пришел, а не за комментариями, - возмутился майор.
- Распустил ты его, - не унимался патологоанатом. – Ты же умел держать его в ежовых рукавицах. Что случилось?
- Сам не знаю. Расслабился, наверное.
- Нельзя. Ты расслабился – и он сразу начал расслабляться.
- Я ему устрою весёлую жизнь, - пообещал Лисицын.
- Не переусердствуй. Такая пара – заглядение. Берегли бы друг друга да любили, а вы всё что-то делите, соревнования устраиваете… Как дети малые.
- Боря, у тебя выпить есть? – перебил его майор, задав нетрадиционный для себя вопрос.
Селиванов нахмурился.
- Тебе спирт или…?
- Или.
- Не поможет, точно говорю. Только усугубит.
- Поможет. У меня иначе совсем крыша съедет. Закрываю глаза – и сразу вижу его с этой шалавой.
- С какой шалавой?
- Неважно, - махнул рукой Лисицын. – Ну, давай, давай.

Схватил фляжку, протянутую Селивановым, и скрылся в буфете. Добавил коньяк в чай и выпил содержимое кружки почти залпом. На последних глотках подавился – в буфет вошёл Котов. Обменялись недобрыми взглядами.
- Приятного аппетита, - произнёс капитан скорее - из вежливости, чем искренне, и уселся возле майора.
Лисицын отвернулся, не желая видеть любимое лицо. Сколько раз он ругал себя за свою слабость… Запал на мужика. Ладно бы, на женоподобного паренька, так нет – на здоровенного десантника, мать его! Хотя, мама тут не при чём, она - славная у Котова. Звонит ему часто в самые неподходящие моменты и спрашивает, всё ли с ним в порядке, тепло ли он одет сегодня, есть ли у него девушка и скоро ли ей ждать внуков. На что Константин Сергеевич неизменно отвечает «да» при любых обстоятельствах, даже находясь на подходе к вершине наслаждения в объятиях коллеги по работе мужского пола, который вряд ли порадует маму внуками.

- Всё ещё сердишься? - поинтересовался капитан.
Лис промолчал, объявляя тем самым бойкот нашкодившему Коту и, будучи уверенным в том, что продлится это наказание, как минимум, месяц, вышел вон из помещения, в котором рядом с ним посмел пребывать коварный изменник.

4

Даже погода этим вечером гармонировала с мрачным настроением Лисицына. Над городом нависли грозовые тучи, обещая приближение ненастья. Величавые высотные бело-рыжие здания элитного жилого комплекса с романтичным названием эффектно смотрелись на фоне свинцового неба. Дома никто не ждал. Это было неплохо для разнообразия. Иногда Лисицыну нравилось побыть наедине с самим собой, пропустить рюмочку, подумать о жизни, погрустить, пожалеть себя... Но сегодня ограничиваться одной лишь рюмочкой он не собирался.
«Нажрусь», - совершенно чётко понял майор.

Лисицын любил Котова, но и себя любил не меньше. Поэтому он жил в шикарной уютной хате с видом на Москва-реку с дорогущей мебелью и качественной бытовой техникой. Но, как ни странно, холодильник этим вечером устроил засаду, предъявив лишь пол-бутылки водки, а радио взбесило песней персонажа, чьим телохранителем успел побывать Котов. В том, что капитан потрахивал этого парня, майор не сомневался.
Принял душ, включил плиту, постоял над ней в раздумии, выключил. Есть совершенно не хотелось. Разве что, похрустеть солёным огурчиком. По телевизору шли криминальные новости. Возникало ощущение, что они там шли всегда, а мир состоял из преступников и их жертв. А также – из предателей и их жертв. «Не звонит, мразь», - Костя поглядел на телефон. Он бы не ответил на звонок, но ему необходимо было знать, что Котов звонит ему, желая покаяться.
Водка закончилась быстро. Лисицын был совершенно трезв, что его раздражало, и отправился на поиски топлива для продолжения драматичного вечера.
- Что ж за непруха такая... - во всей большой квартире нашлась лишь одна, но большая бутылка биттера, приобретённого Котовым. Лисицын не представлял, как можно пить такую дребедень и чем её нужно закусывать. Но идти в магазин категорически не хотелось, так что пришлось употреблять то, что есть. Красная жидкость пахла грейпфрутом и имела горьковатый вкус. «Ну, Котов… Чёртов извращенец. Аперитивы да дижестивы у него на уме, а выпить толком нечего!»

После пятой рюмки зелья захотелось с кем-нибудь поболтать. Этим кем-то стала Соколова – единственная женщина в списке контактов майора, не считая Рогозиной. Лисицын предпочитал говорить по телефону, стоя у окна и любуясь живописным пейзажем.
- Добрый вечер, Юля.
- Костя? С тобой всё в порядке? – встрепенулась она.
Лисицын задумался.
- Со мной всё в беспорядке. С тех пор, как я связался с Котовым.
- Как твой глаз? Болит?
Лисицын дотронулся до синяка и поморщился. «Ещё и лицо мне испоганил в очередной раз. Тварь. Ты за всё ответишь.»
- А для чего мне глаза, Юленька? Смотреть на трупы? Или смотреть на живых, которые не оправдывают моих надежд? Смотреть на загаженную природу? ...Хотя, природа ещё ничего, покатит.
- Особенно – в твоём окне, - ухмыльнулась Соколова. – Грех жаловаться.
Помолчали...
- Юля, роди мне сына, - неожиданно для самого себя произнёс майор. Странный напиток, похоже, начал действовать.
- Лисицын, ты пьяный, что ли? – опешила Соколова.
- Если бы... Почему с женщинами всё так сложно? Я думал, с мужиками проще будет, а мне и с ними тяжело. Что со мной не так?
- Ты – очень властный, Костя.
- Где-то я уже это слышал.
- И ревнивый.
- И это я слышал. Так что, родишь мне наследника? Красивый должен получиться, забавный.
- Костя, прекрати.
- Ты не любишь детей?
- Я… тебя не люблю, - не очень убедительно ответила Соколова.
- А, ну да, я и забыл об этом.
Казалось, что бывшая пассия Лисицына на том конце провода вот-вот расплачется.
- Ты прости меня, Юля. Я виноват перед тобой.
- Я давно тебя простила.
- Мы могли стать прекрасной парой, жить вместе до глубокой старости, растить детей, внуков, заботиться друг о друге… Но я всё разрушил. Ты до сих пор мне снишься. Я не знаю, к чему эти сны, но мне так хорошо после них, светло и спокойно. Ты – мой ангел, Юля, - за окном сверкнула молния. – Остальные – демоны, а ты – ангел. А я тебе снюсь?
Она молчала. К чему отвечать на дурацкие вопросы? Сегодня из них двоих мужиком была Соколова.
Раскат грома совпал с таким же звуком в телефонной трубке.
- Надо же, как одновременно, - удивился Лисицын. – У нас с тобой так никогда не получалось.
- У нас многое не получалось. Костя, я без понятия, что ты там пьёшь, но это – не твой напиток.
- Да уж... – майор взглянул на не свой напиток, как на врага, отметив, впрочем, что действует он на его организм не худшим образом – злоба и ревность растворялись, преобразовываясь в нечто иное, более положительное. Опять же, наследников захотелось. Это ли не чудо? – Юля, ты не держи на меня зла. Ты – самая лучшая из всех, кого я знал. Неземная. Необыкновенная. А я… Я сделал тебе больно.
- Всё в порядке, Костя, - мягко ответила она. - Ты всё сделал правильно. Нельзя жениться на том, кого не любишь. Я – не Котов.
Упоминание ключевой в жизни Лисицына фамилии вкупе со словом «женитьба» вызвало новый приступ гнева в горячем страстном сердце. Соколова поняла, что брякнула лишнее, но было поздно – Костю понесло.
- А я бы и не смог жениться на нём в этой стране при всём моём желании. Может, это и к лучшему. Мы ведь моральные уроды, да? Богохульники? Дети Сатаны? Так это называется, да? А я и не скрываю, что я – православный атеист. Потому что после всего, что я лицезрел за мою долбаную жизнь, нельзя не стать неверующим. Повсюду ложь, смерть, равнодушие и коррупция! – выкрикнул майор. – А государство, провозгласившее себя демократическим, является одним из самых авторитарных в мире! Ниже нас в этом рейтинге только страны Африки! Ты знаешь об этом? При демократии учитываются интересы всех меньшинств. А здесь не думают ни о ком. Да, я – грешник, я запал на представителя своего пола, но почему я не могу узаконить эти отношения? И почему я не могу спокойно пройти по набережной средь бела дня, держа парня за руку? Почему в этой стране гомофобия поощряется на законодательном уровне? Куда мы катимся? В тридцать седьмой?
Начало базара о политике являлось лакмусовой бумажкой для измерения степени опьянения Лисицына. Это означало, что выпито немало, и продолжать не рекомендуется.
- Костя, побереги нервы. Они тебе ещё пригодятся.
- Не сомневаюсь.
Лисицын накатил и закусил биттер солёным огурцом. Послевкусие от такого сочетания во рту осталось омерзительное. За окном снова наблюдались молнии с разных сторон. Да, погода определённо соответствовала его настроению.
- Извини, я голодная, как волк. Хочу приготовить что-нибудь, - попыталась Соколова завершить разговор.
- Я бы тоже не отказался от ужина, приготовленного тобой. Приезжай, Джульетта! Выпьем, закусим, ребёнка зачнём…
Соколова рассмеялась.
- Не сегодня, Костя. Критические дни.
- Классическая отмазка… - опечаленно вздохнул Лисицын. – Ладно, иди, жуй свою брокколи. Приятного аппетита.

Майор улёгся на диван и уставился в телевизор. Криминальная хроника сменилась криминальным сериалом. А перед его глазами по-прежнему стояло лицо Котова с отпечатком красных губ...

5

Это было возмутительно. Время близилось к полуночи, а от Котова – ни ответа, ни привета. Поняв, что побороть желание услышать милый сердцу голос не получится, Лисицын позабыл про гордость и сам набрал номер суженого. Затем набрал ещё раз… Бесконечные длинные гудки сводили с ума, но даже они являлись музыкой для майора, ведь это были гудки звонка Котову...

Капитан ответил лишь через полчаса.
- Ну, что? Наслаждаешься свободой? – сходу съязвил Лисицын. – Как проходит отдых от меня?
- Сплю я, Костя. И тебе советую, - пробурчал недовольно.
- С кем спишь?
- С подушкой.
- Ничего не хочешь мне сказать?
Котов сопел в трубку. По-хорошему надо было извиниться за своё поведение, но капитан произнёс совсем иное:
- Ты мне нос сломал.
- А ты мне жизнь сломал.
- Неужели? А я-то думал, что я скрасил твою скучную правильную жизнь!
- Краше некуда, - ухмыльнулся Лисицын, изучая в зеркале синяк под глазом. В этот раз мазь Селиванова не помогала.
- Ты прости меня, Костя. Расслабился я вчера. Бес попутал.
- Так, уже лучше. Ну и где ты провёл ночь?
- Здесь, у себя.
- В маленькой холостяцкой квартирке с большой кроваткой? И с кем?
Котов вздохнул. В этом признаваться он явно не собирался.
- Да какая разница… Мне только ты нужен.
- Верится с трудом. Кто она?
Капитан молчал, как партизан, испытывая терпение Лисицына.
- Я задал вопрос. Я хочу знать, кого трахает мой парень. Не ответишь – не прощу.
- Простишь, куда ты денешься. Я же твой Котя, а ты – мой Лисёнок. Послушай, давай поговорим завтра. Я так устал…
- Нет, так не пойдёт. Или ты сейчас говоришь, кого трахал этой ночью, или никакого завтра для тебя не будет! – майор и сам толком не понял, что сказал, но звучало это устрашающе и убедительно.
Однако, Котов не проникся смыслом фразы.
- Я тебе не клиент из допросной. Если я чего-то не говорю, значит, не скажу.
- Значит – сдохнешь, - спокойно резюмировал Лисицын под очередной раскат грома. – Будь ты проклят, кобелина косоглазый! – эффектно завершил разговор майор и бросил телефон на пол.

Вид из окна становился всё краше. Панорамный вид, запредельный. Грозовые тучи, вспышки молний, мост над Москва-рекой... Но зачем всё это без него, зачем? Разве что, затем, чтоб прыгнуть с этого моста или из этого окна. Без него – никак. Однозначно. Котя, котенька, котик, котяра...
«Чтоб ты сдох... Чтоб ты сдох, мудак... Ненавижу. Убью.» Горькие слёзы пропитывали шёлковую наволочку декоративной подушки под щекой майора Лисицына. «Люблю тебя больше жизни!»
Любовь и смерть всегда рядом. Это – факт.

6

Сон капитана Котова был тревожным и далеко не сладким. Он метался по кровати в холодном поту и что-то бормотал. Впервые за несколько месяцев его мучили кошмары. Обычно рядом в такие моменты находился Лисицын, а иногда - и Гранин, парни будили его и успокаивали. Но сегодня успокоить было некому. Капитану снилось, что он лежит на сырой земле в тёмном хвойном лесу, и его душит Лисицын, лицо которого перекошено от гнева, а взгляд холодных голубых глаз полон ненависти. То ли во сне, то ли в реальности Котов начал задыхаться. И тут его пронзила боль, от которой он сразу пробудился с диким криком и сел на кровати. Болел лоб. Голова Котова была изрядно повреждена на фронте и в тылу после контузий и драк не на жизнь, а насмерть. К счастью, её содержимое продолжало функционировать без видимых перебоев, но вероятность очередного сотрясения мозга оптимизма не добавляла. Отдышавшись и оглядевшись вокруг, офицер обнаружил на ощупь предмет, вызвавший недомогание. Репродукция картины известного постимпрессиониста в тяжёлом старинном багете, висевшая над кроватью долгие годы, отчего-то упала на голову хозяина квартиры именно сегодня ночью, добавив к повреждённому носу ещё и лоб.

Выругавшись, Котов направился на кухню за льдом. Формочка для льда в морозилке оказалась пустой, не смотря не то, что он прекрасно помнил, как напомнил её водой совсем недавно.
- Чёрт знает что…
Пришлось приложить к месту, пострадавшему от атаки предмета искусства, замороженную рыбину. Посидев несколько минут с щукой у лба и начав снова засыпать, капитан понял, что весь пропах рыбой. С этим надо было что-то делать, а именно – идти в душ. Но и здесь Котова поджидал сюрприз. Кран выдал лишь холодную воду. Неудивительно, что капитан не заметил объявление о плановом отключении горячей воды, наклеенное на дверь подъезда: он редко бывал в своей квартире, заезжая в неё, разве что, в моменты ссор с майором и хождения от него налево. Смирившись с отсутствием возможности помыться по-человечески, Котов вернулся в спальню и упал на кровать, сразу вырубившись.

Капитан обычно просыпался до сигнала будильника – сказывалась многолетняя привычка вставать в одно и то же время. Лисицына это более, чем устраивало: пока Константин Львович досматривал сны, Константин Сергеевич уже вовсю хозяйничал на кухне, и майора после пробуждения ждал ароматный кофе, горячий завтрак и не менее горячий мужчина. Иногда Костики даже успевали побаловать себя утренним сексом, впрочем, чаще это случалось, всё же, по выходным, когда никуда не нужно было спешить. Но этим утром Котов не только не опередил будильник, но и не услышал его просто потому, что он не сработал ни на часах, ни в телефоне.
Вспоминая чью-то маму, капитан оделся, пожалуй, быстрее, чем в армии, и пулей выскочил из квартиры в то время, в которое он уже должен был находиться около ФЭС.

Видимо, опаздывал на работу не он один: по дороге возле дома внезапно пролетела машина. Именно пролетела, а не проехала. В этом тихом дворике обычно не наблюдалось таких лихачей. Котов замер, открыв рот. Ещё секунда – и он оказался бы под колёсами. Сегодня явно был не его день. Начиная с дурного сна и заканчивая этой неизвестно откуда взявшейся машиной… А ведь ещё не вечер.

«Будь ты проклят! Никакого завтра для тебя не будет!» - вспомнил капитан вчерашние слова майора. Похоже, проклятия Лисицына настигли Котова.

7

«Ещё и эта ведьма звонит, чтоб её!» Настроение было хуже некуда.
- Да, Галина Николаевна! – заорал в трубку Котов.
- Костя, ты где? – начальница явно была раздражена.
Капитан сделал глубокий вдох, приходя в себя после череды странных событий, преследующих его в последние несколько часов. Попытался успокоиться. В сущности, не так всё страшно. Всему можно найти логическое объяснение. Дурной сон – закономерный результат позднего ужина, а выскочившая из-за угла машина – случайность, а не следствие проклятий возлюбленного.
- Я... на подходе.
- Ты – на подходе в постели с Лисицыным? – съязвила Рогозина.
- Нет. Я на подходе к ФЭС без Лисицына.
- А должен быть уже на совещании! И, кстати, где Лисицын, если не с тобой? – удивилась начальница.
- Я не в курсе, - устало ответил Котов, заходя в офис.

Уселся за стол в полной прострации, выслушал без особого интереса новости от Рогозиной про очередной труп. Сколько вообще можно слушать про эти трупы и смотреть на них... Капитан давно подумывал об увольнении, и мысли эти пришли снова, то ли от ночного удара картиной по голове, то ли – от усталости.
- Костя, ты всё понял?
- Так точно, Галина Николаевна, - без энтузиазма, но убедительно отозвался Котов, ничего толком не поняв.

- Можно, я у тебя посижу?
Селиванов удивился нежданному гостю. К нему заходили редко, разве что по необходимости. Чаще всех заглядывала Рогозина – нервы крепкие, да и к Борису она была неравнодушна. Но патологоанатома внимание начальницы не радовало, скорее – напрягало.
- Посиди.
Котов опустился на стул и закрыл глаза.
- Хорошо у тебя. Холодно.
Селиванов ухмыльнулся.
- Только этим и хорошо.
- Да нет, не только этим. Спрятаться тут можно от всех.
- От себя не спрячешься, - заметил патологоанатом, изучая капитана. – Чего натворил-то? Колись. Твой вчера заходил в полном аффекте и с синяком, про какую-то шалаву говорил.
- Да не было никакой шалавы… - вздохнул Котов.
- Ну, тебе виднее, - Селиванов вернулся к изучению раны на трупе женщины, притворившись, что потерял интерес к происходящему между Костиками. И именно в этот момент Котов вдруг разоткровенничался.
- Ни хрена мне не видно, Боря. Плохо мне. Не могу я так больше.
- Если не можешь так, попробуй по-другому.
Капитан, уставившись в потолок морга, попытался подумать об этом. Не получалось. Не находил он вариантов решения ситуации, в которую попал.
- А по-другому – никак, Боря. Понимаешь? Никак. Любовный треугольник. Классика. Проще в петлю, чем выбрать одного из двух. А я с двумя не умею, неправильно это! – начал заводиться Котов, злясь на самого себя. – Я – офицер...
- ...Интеллигент в третьем поколении, - продолжил Селиванов. - Раз не умеешь, придётся выбрать одного. А то окажешься однажды на этом вот столе с проломленной башкой. Не шути с Лисицыным, мой тебе совет. И, я не знаю, кто там второй, но я голосую за майора.
- Не знаешь, Боря, - многозначительно поднял вверх указательный палец Котов.
Селиванов, наконец, пригляделся к капитану внимательнее и не удержался от улыбки. Видок у опера был тот ещё. К разбитому носу добавился пластырь на лбу.
- А это ещё что?
- Монэ.
- Чего? – переспросил патологоанатом.
- Не чего, а кто! Художник такой! – крикнул Котов и вышел из морга.
«Совсем плохой стал», - отметил Селиванов.

8

Хитрый Лис взял отгул у Круглова. С Рогозиной общаться не хотелось, к тому же, она могла не отпустить его. Проспав полдня под непрекращающийся за окном дождь, Константин сварил кофе, налил в рюмку остатки биттера и включил телефон, не без радости обнаружив в нём семнадцать звонков, и все – от Котова. «Задёргался, паршивец». Майор всё ещё был зол на тёзку.

Зверски хотелось есть. Неудивительно: последний приём пищи был почти сутки назад, да и ужином его нельзя было назвать – солёные огурцы и несколько рюмок алкоголя лишь раззадорили аппетит, так и неудовлетворённый вчера вечером, не говоря уже об аппетите сексуальном. Пришлось одеться, захватить с собой солнцезащитные очки, дабы не светить фингалом под глазом перед соседями, и выползти в ближайший элитный супермаркет.

Бросая в тележку всё, что попадалось под руку, оголодавший Лисицын наматывал круги по магазину. Подойдя к стеллажу с соусами и приправами, майор обратил внимание на стройную блондинку с лебединой шеей и ярко накрашенными глазами, меланхолично уставившуюся на этикетки многочисленных бутылочек. То ли девушка действительно ничего не соображала в приготовлении блюд, что в наши дни у женского пола встречается часто, то ли просто задумалась о чём-то своём.
Идея отомстить Котову возникла в голове Лисицына спонтанно. Закадрить даму здесь и сейчас – чем не месть? Раз уж так сложилось, что интеллигент пошёл по бабам, то чем майор хуже? Скорее, даже лучше. Константин Львович был уверен в собственной неотразимости. Вот только навыки для знакомства с девушками подрастерял за годы близких отношений с мужчинами. Пришлось вспомнить то, чему его учил капитан. Как-то раз, валяясь в постели в воскресенье, они обменивались опытом относительно общения с женщинами, и Котов дал несколько советов, объяснив, что и как говорить при знакомстве.
Лисицын с тележкой, наполненной продуктами, словно принц на коне, уверенно двинулся завоёвывать прекрасную блондинку.
- Девушка, я рекомендую Вам этот соус к мясу по-грузински. Я его так готовлю, что Вы пальчики оближите, - улыбнулся Константин, намекая на возможность совместного ужина.
Барышня взглянула на мужчину удивлённо и надменно, впрочем, слегка засмущавшись и улыбнувшись в ответ. «А она не так проста, как кажется...»
- Давайте знакомиться. Меня зовут Константин. Это, в переводе с латыни – «постоянный», - продолжил наступление Лисицын. – Я – интеллигент в седьмом поколении. – «Чего уж там скромничать. Раз Котов – в третьем, то я – и подавно…» Майор снял очки, пленив незнакомку взглядом голубых очей.
Девушка взяла с полки бутылочку и мило ответила:
- Послушайте, постоянный, я думаю, что для пельменей по-холостяцки вполне достаточно кетчупа, - бутылка с вышеназванной субстанцией очутилась в тележке Лисицына около пакета с пельменями, а блондинка скрылась из вида, пожелав ему приятного вечера. Такого поворота майор никак не ожидал. Отказать ему в знакомстве? Обаятельному, сногсшибательному сотруднику ФЭС? Да как это возможно?
- Ну, Котов!... – только и смог произнести рассерженный Лисицын, посчитав, что капитан научил его каким-то неправильным приёмам для привлечения особ противоположного пола, чтоб ни одна баба на него не позарилась.

Но на этом сюрпризы не закончились. Возле кассы его чуть не сбили с ног два охранника, бежавшие куда-то с дикими криками:
- С дороги, с дороги!
Они выскочили на улицу и начали стрелять.
- Да вы чего, мужики?! Совсем офонарели? Стрельбу тут устроили! – Лисицын продемонстрировал своё удостоверение.
- Какой-то урод девчонку в машину свою затащил – положил в багажник и увёз, - объяснили майору взволнованные парни.

«Накрылся отгул». Через пару минут Лисицын уже изучал запись с камеры на автостоянке около магазина, на которой ясно было видно, что украденной девушкой была именно та блондинка, которая его отшила, а через полчаса вынужден был общаться с Котовым на месте преступления.
- Ну, и чего у тебя здесь? - «Пусть отчитается передо мной, мерзавец, если не за своё поведение, так хоть за свою работу».
- Вот, платок нашёл. Запах от него какой-то… - капитан протянул майору женский носовой платок. Лисицын принюхался и закашлял, а Котов тут же выхватил у него из руки улику. – Тихо, тихо, тихо... Это же хлороформ.
«Смотри-ка, волнуется за моё здоровье. Надо же…» Сказанное капитаном вскружило голову Лису покруче хлороформа. Это «тихо, тихо» обычно произносилось в постели и означало «подожди, давай кончим одновременно».
- Ты переднее сидение исследовал? – уточнил Котов, глядя на документы жертвы.
- Ну.
- А я – заднее. Вот, что нашёл, - капитан протянул майору лист бумаги с напечатанным на нём на латинице электронным адресом.
Майор уставился на иностранные буквы и попытался сложить их в слова:
- Марина 1983… - и запнулся, не зная, как правильно прочитать незнакомую закорючку.
- Собака, - подсказал Котов.
- Е… Мэ… - нерешительно продолжил Лисицын.
- Е-мэйл, - снова помог товарищу капитан.
«Ишь, разумничался! - окинул майор недобрым взглядом напарника. – Собака тут у него какая-то…»

До ФЭС ехали молча. Отчитались перед Рогозиной, подкинули работу Тихонову и были отпущены по домам – на сегодня сделали всё, что могли. Завтра ранним утром предстояла поездка на химический завод, замешанный в этом деле.
- На останках парня, сгоревшего на заводе в прошлом году, были обнаружены остатки метилбензола,- сообщила Рогозина на совещании.
- А это ещё что такое? – вяло поинтересовался Лисицын.
- Метилбензол – то же, что толуол, - пояснил Тихонов.
«То ли все сегодня умничают, то ли я – дурак...»

Капитан увязался было за майором, выйдя из офиса, словно бездомный кот.
- А ты куда? – метнул молнию из глаз Лисицын.
- К тебе, - как ни в чём не бывало ответил Котов.
- А что, я сказал, что можно?
- А что, ты скажешь, что нельзя? – вкрадчиво произнёс капитан, прижал своим телом майора к стене здания и продолжил шептать на ухо: - Я соскучился по тебе. Давай мириться.
- Да пошёл ты! – брезгливо ответил Лисицын.
- Неубедительно, - улыбнулся Котов. – Давай мириться, как в прошлый раз. Тебе понравилось, я помню. Ради таких примирений стоит ссориться чаще.
Майор вспомнил тот, прошлый раз, который и правда был замечательным. Перебудили всех соседей.
- Езжай-ка к себе, Костя.
- Нет. Я поеду к тебе. И буду любить тебя всю ночь.
Чувственные губы Котова припали к упрямо сжатым губам Лисицына. Приоткрыв рот, майор всё же снизошёл до поцелуя, который, впрочем, был недолгим, но страстным. «Умеет целоваться, сукин сын», - отметил Лис.

9

Прервав поцелуй и оттолкнув капитана, майор, злясь на себя за минутную слабость, раздражённо произнёс:
- Завтра у нас тяжёлый день. Так что иди-ка ты лучше выспись. Любить он меня всю ночь собрался… Тоже мне, герой-любовник нашёлся!
Но Котов не отступал, идя следом за Лисицыным к его машине с наигранно-виноватым видом.
- Ты всё ещё здесь? – повернулся майор к проклятому им другу.
- Я всегда буду рядом. До конца. Ты знаешь, - как можно более убедительно сказал капитан, с нежностью и любовью глядя в глаза тёзки и попытавшись обнять его. Попытка успехом не увенчалась.
- Я знаю, что твой конец наступит очень скоро, если ты не отъебёшься от меня сейчас, моральный урод. Иди трахай своих шалав, а меня оставь в покое! Видеть тебя не могу! – закричал Лисицын, сорвавшись. «Он целовал её вот этим ртом, обнимал этими руками, он был в ней, как он посмел…» Воображение майора с новым энтузиазмом начинало рисовать картину измены с незнакомкой. Отчего-то ему виделась стройная блондинка в полумгле спальни. Сплетённые тела, стоны… «Чёртов предатель!» - гнев снова набирал обороты, где-то под сердцем становилось нестерпимо жарко, Лисицына трясло, ещё немного – и он набросится на провинившегося с кулаками, нужен лишь повод. – Ты – грязный! Ты теперь для меня грязный! Понимаешь ты это или нет?!
- Не спорю. Я действительно грязный. У меня горячую воду отключили. Надеялся у тебя помыться, - улыбнулся Котов, наивно полагая, что удачно пошутил.
- Помыться, сука, захотел? Да пошёл ты… в баню! - Вот и повод. И кулак майора полетел в направлении лица тёзки. Капитан сумел увернуться и ловко скрутил буйного жениха, заведя его руки за спину и грубо повалив на капот машины. Заорала сигнализация.

- Ребята, у вас всё в порядке? – поинтересовался нарисовавшийся на стоянке Селиванов.
- Лучше не бывает! – бодро ответил Котов.
- Ну-ну, - ухмыльнулся патологоанатом, направляясь к своему авто. – Помощь не нужна?
- Спасибо, Боря! Мы тут сами справимся, - заверил его капитан и обратился к майору, хрипя на ухо: - Костя, может, хватит уже? Я виноват перед тобой, я принёс свои извинения, я искуплю свою вину, а сейчас давай просто сядем в машину и поедем домой.
- Отпусти меня, придурок! – огрызнулся прижатый к капоту Лисицын, тщетно пытаясь вырваться из надежного захвата бывшего десантника. – Ты что себе позволяешь?!
- Я позволяю себе любить тебя, лисёнок, - Котов лизнул щёку майора.
- Боря, не уходи! Убери от меня этого дебила!
- Боря, уходи, у нас тут семейные разборки, третий – лишний, - возразил майору капитан.
Селиванов полюбовался операми, не уходя и не подходя.
- Разборки – это весело. Только разбирайтесь осторожнее, мне ваши синяки уже лечить нечем.
– Поехали, - Котов запихнул друга в машину и уселся за руль. – Ненавидишь меня? Всю ночь проклинал, да? Проклинал, знаю! Потому что на меня Моне упал! - капитан показал на лоб, украшенный пластырем.
- Кто упал? – насторожился Лисицын.
- Моне. К нему можешь не ревновать – это художник, он давно умер. Висел на стене лет десять, и вдруг спикировал мне на голову. Это всё ты, колдун чёртов, - сопел недовольно Котов, превышая скорость.
- На тебя что, та самая картина упала? – уточнил Лисицын и рассмеялся от души. Он помнил репродукцию Моне внушительных размеров над кроватью капитана, она ему никогда не нравилась так же, как и её местонахождение. Раньше майор думал, что хуже распятия над кроватью ничего быть не может, но он ошибался.

Лисицын повернулся, наконец, к возлюбленному. Этот профиль сводил с ума… От Котова не ускользнул взгляд очей василькового цвета. «Простит. Сегодня же простит, и отдастся мне, как шлюха», – сделал преждевременный вывод капитан, припарковываясь около дома майора.

10

В лифте Котов пожирал глазами друга, придвинувшись поближе и опаляя его кожу своим жарким дыханием. Но этот номер не прошёл. Кот был противен Лису.
- Кончай дышать, как паровоз. Если ты думаешь, что это эротично, ты ошибаешься, - майор отстранился от капитана и начал рыться в карманах в поисках ключей. Он волновался. Не хотел и не мог так быстро прощать тёзку. Самое время наказывать, а не прощать. Котов, помогая, бесцеремонно проникнул рукой в карман брюк Лисицына и достал оттуда звенящую связку.
- Приготовь-ка ужин, раз уж ты здесь, - потребовал Лисицын, раздеваясь по пути к ванной. Ему так и не удалось поесть из-за всей этой суматохи, связанной с украденной злодеями девушкой. Капитан не брезговал приготовлением еды в отличие от майора, который слишком любил себя, чтобы опускаться до утомительного стояния у плиты.
- Что изволите отведать, барин?
- Что-нибудь изысканное. Ты же у нас гурман… – устало ответил Лисицын, залезая в душ.
Под расслабляющими струями воды, в сотый раз прокручивая в голове сложившуюся ситуацию, майор решил во что бы то ни стало сегодня же додавить тёзку и выведать, с кем он ему изменил, и пусть для этого нужны будут пытки, или нежность, или пытки нежностью, - непременно нужно расколоть Кота.

Капитан знал, что нельзя готовить, находясь в плохом настроении, но другого настроения сейчас в наличии было. На душе муторно. Придётся ответить на все вопросы Лисицына. Желательно, ответить честно, иначе этот ревнивый правдолюб устроит ему такую весёлую жизнь, что падающие на голову картины и машины, выскакивающие из-за угла, покажутся раем.
Облачившись в уютный махровый халат, Лис в предвкушении трапезы повёл носом. Пахло недурно, выглядело ещё лучше. За полчаса на кухне будто скатерть-самобранка расстелилась. Изобилие закусок на грамотно сервированном столе поражало воображение. В отличие от Котова Лисицын, к примеру, не подозревал о термине «постановочная тарелка» и понятия не имел, что бокал для красного вина должен быть больше, чем для белого. Впрочем, эти пробелы в образовании не мешали ему быть таким же гурманом, как близкий друг, и покупать пельмени и супы быстрого приготовления лишь находясь в состоянии аффекта.
- С лёгким паром! Прошу к столу, Константин Львович, - пригласил интеллигент возлюбленного. - Выпьем за примирение?
- С чего это я должен с тобой мириться? Вот когда поведаешь мне о своих похождениях и покаешься, тогда и посмотрим, мириться с тобой или вышвырнуть отсюда за шкирку, как блудливого кота. Кто-то мечтал о горячей воде? Иди, отмывайся от своих блядей.
Котов поник, горестно вздохнул, но промолчал.
- Иди, иди, а то у меня аппетит пропадёт. За одним столом с предателем сидеть – сомнительное удовольствие.
Капитан послушался майора, снял фартук и поплёлся в ванную,

Лис по-армейски быстро поел и принялся щёлкать пультом, бездумно уставившись в экран. Очередной криминальный сериал оптимизма не прибавил, хотя, посмеяться над операми из телевизора Костик обожал – уж очень они отличались от парней из реальной жизни: не матерились, не бухали, не шлялись по бабам и ежедневно раскрывали преступления.
Умом майор прекрасно понимал ненормальность и абсурдность происходящего между ним и тёзкой, понимал, что им пора создавать традиционные семьи, воспитывать детей. У него будет голубоглазый мальчик, а у Котова – девочка с пухлыми губами и красивым цветочным именем, вроде Мелиссы, Камиллы или Лилии. Они будут дружить, играть вместе… А потом вырастут и поженятся. «А если родятся два мальчика? - Всё равно поженятся!» Замечтавшись, Лисицын улыбнулся своим мыслям и не заметил, как к дивану, на котором он возлежал, осторожно приблизился Котов в обёрнутом вокруг бёдер полотенце. Стоял и молчал, виновато глядя, словно наказанный школьник. Этот наивный детский взгляд не сочетался с таким взрослым телом. «Совсем пацан…» - и на майора нахлынул внезапный приступ нежности.
Лисицын жил сердцем и плевал на разум. Он знал, что простит тёзке всё. Но предательство… Это – как нож в спину. И с этим ножом придётся существовать дальше. Никто и не говорил, что будет легко. «Любовь – это боль, которая всегда с тобой», - вспомнилась фраза модной киноактрисы. Лучше и не скажешь. Если не болит и не горит, то что это за чувства? Так, фикция какая-то.
- Спасибо за горячий душ, - нарушил молчание Котов.
- Спасибо за горячий ужин, - неожиданно для самого себя ответил Лисицын.
- Съедобно?
- Ну, как тебе сказать… Не ресторанная еда, конечно…
- Какой же ты… стервь, Лисицын! Бывают женщины-стервы, а у меня мужик-стервь!
- Каждый получает то, что заслужил.
- Ну, передержал я грудку немного… - признал свою ошибку капитан, отвлёкшийся на салаты, пока курица жарилась.
- А вот это точно, грудку ты передержал, - ухмыльнулся майор. – Аж до самого утра держал. Что, большие сиськи были?
Лисицын выключил телевизор и плеснул себе вина.
- Маленькие, - тихо ответил Котов.
- А чего так? Может, у тебя фобия? Боишься полных женщин? Знаешь, есть такое заболевание у мужиков – панический страх перед пышными формами.
- Да не нужны мне никакие формы, Костя!
- Ну, вот. Точно, фобия, - хихикнул майор, повеселев от содержимого бокала и от бредового разговора. – Помада, надо сказать, у этой плоской – тоже так себе. Вульгарный оттенок от Dior с романтическим названием «Огненная птица», позиционируется, как увлажняющая, а на самом деле сушит губы, да и держится на них не очень хорошо, как мы успели заметить.
- Откуда…
- Оттуда, из лаборатории, - перебил майор, предвосхищая вопрос тёзки.
- Костя, да ты маньяк! – заулыбался Котов.
- Это ты – маньяк. Ладно, помада яркая, эффектная. Но вот на кой хрен тебе сдалась баба без сисек, я не понимаю.
И тут уставший Котов сдался, закричав:
- Да не было никаких сисек!
- Ну, это я уже понял.
- И бабы не было! Это был парень! В помаде!

Лисицына словно ледяной водой окатили. Он замер, уставившись в прострации на интеллигента в третьем поколении. К мужчинам он обычно ревновал сильнее, к чем к женщинам.
- Тааак…Интересно. И кто у нас парень?
- Обыкновенный парень, - абстрактно ответил капитан.
- Ну, если он ходит с ярко-красными губами, то уже не совсем обыкновенный.
- Он не ходит с красными губами, он накрасил их специально для меня!
Майор залпом осушил бокал. Он, словно мазохист, жаждал подробностей.
- Ну, давай, давай, продолжай. Я тебя внимательно слушаю. Откуда он взялся-то? В клубе подцепил?
- Да ну, какие клубы с нашей работой…
- Тогда откуда? Кто-то с работы?
Котов помедлил немного, и кивнул:
- Ну, не то, чтобы… Это один из подозреваемых.
- Имя, фамилия? – продолжил допрос Лисицын.
- Вальдемар, фамилию не помню, проходил по делу об убийстве бизнесмена.
- Вальдемар? – переспросил майор, начиная выпадать в осадок. – Что за пидорское имя? Псевдоним?
- Нет. Он наполовину поляк.
Лисицын призадумался, перебирая в уме всех хорошеньких за последнее время.
- Что-то я такого не припомню.
- Не твоя смена была, ты его не видел.
- А ты, значит, видел. И допрашивал так активно, что в койку затащил.
Котов несмело обнял тёзку.
- Не сердись, лисёнок. Ну, не сдержался я, поддался искушению. Он был такой юный, такой свежий…
- Насколько юный? – уточнил майор.
- На целую жизнь.
Лисицын смачно выругался.
- Значит, совращение несовершеннолетнего?
- Ну, это ещё кто кого совратил. Сейчас такая молодёжь пошла…
Майор больше не злился. От сердца отлегло. Чего греха таить, он и сам порой засматривался на миловидных подозреваемых. Ну, переспал капитан с мальчишкой с экзотическим именем, поделился опытом, показал настоящую мужскую любовь. Всё лучше, чем с какой-нибудь шалавой.

Лисицын не знал, что имя у парня было более, чем распространённым, и он являлся не подозреваемым, а сотрудником ФЭС, встречающимся с Котовым более года.

@темы: Котов/Лисицын

---

Здравствуйте, нужны объяснения

[А-Янус]

Здравствуйте, я тут совсем новенький и вообще плохо дружу с различными журналами, регистрациями и прочим. Люблю сериал След и его героев, забавные слэш-истории. Очень у Вас тут интересно и комфортно. Вот, занялся литературным хулиганством и написал свою историю, в смысле слэш по сериалу)).
Вот теперь вопрос - как мне её разместить здесь, то есть выложить, чтобы другие могли почитать и оценить. Никаких тонкостей не знаю, дуб берёза хвойная, поэтому буду благодарен за самые подробные объяснения и инструкции.
Помогите, пожалуйста

---

[KOVALEVSKAYAA]

@темы: картинки, Белозёров/Тихонов

---

[KOVALEVSKAYAA]

@темы: Тихонов, картинки, юмор

---

[KOVALEVSKAYAA]

@темы: картинки, Данилов/Тихонов, Данилов/Амелина

---

Запрещённый препарат

[KOVALEVSKAYAA]

Название: Запрещённый препарат
Автор: Kovalevskaya
Фэндом: След
Пэйринг: Холодов/Тихонов
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), PWP, POV
Предупреждения: OOC, нецензурная лексика, кинк, наркота
Размер: Мини

Описание:
Такой беззащитный. Такой расслабленный. Такой доступный. Обдолбанный Тихонов.

Примечание:
Написано по заказу для Нюры Пелецкой - поклонницы пары Холодов/Тихонов.


Такой беззащитный. Такой расслабленный. Такой доступный… Обдолбанный Тихонов, развалившийся в кресле, широко расставивший ноги в джинсах с дырками на коленках, словно приглашающий взять его. О, как я люблю его коленки – угловатые и привлекательные, о, как я хочу дотронуться до них… У меня таких не будет никогда – другое телосложение, а вот у него – тощее подростковое тело, и коленки – соответствующие. И я хочу всё, что вижу сейчас, до одури хочу это трогать, мять, кусать, лизать… Целовать хочу в последнюю очередь.

Сегодня выходной, и я – в гостях у Тихонова, а он – в гостях у сказки. Он закинулся новой дурью, привезённой другом-химиком. Я не рискнул присоединиться к дегустации неизвестных мне колёс. Но Тихонов доверяет друзьям, особенно – химикам, снабжающим его запрещёнными препаратами. Он блаженно улыбается и удивлённо смотрит на меня затуманенным взглядом.
- Андрюха? А ты здесь откуда?
Вот это приход – так приход. Четверть часа назад болтал со мной, а теперь спрашивает, откуда я здесь.
- Я уже давно тут, Ваня.
- А, ну да… - вроде вспомнил, улыбнулся шире. – Ну, иди сюда, - хлопает себя по ноге, как будто я – домашнее животное и должен прыгнуть к нему, виляя хвостом.
Я никуда не иду, остаюсь сидеть на диване.
- Тебе хорошо или плохо? – задаю совершенно идиотический вопрос. Я переживаю за него. Чёрт его знает, что понамешано в этих таблетках, их ещё никто не проверял толком на себе.
- Андрюха, ты - абхаз?
Вот это поворот. Интересно, с чего он сделал такой вывод.
- Вроде, нет. Кавказских корней у меня нет.
- Корнееей! – хихикает он. – Даа, корни у абхазов – что надо, я проверял.
Кто бы сомневался, что ты, Тихонов, успел изучить корни всех народов мира и сравнить их длину, толщину и форму между собой на теории и на практике. Какая же ты шлюха, Тихонов. Как ты противен мне порой.
- А ты чего про них вспомнил-то?
- Про кого?
- Про абхазов.
- Ааа… Ну, было дело недавно, - начинает он повествование, слегка растягивая слова. - Плыл я на корабле с бухим капитаном. А там ещё и волны были такие, ну, в общем, шторм. И, прикинь, море штормит, капитана штормит, и кораблик штормит из стороны – в сторону неслабо так, все визжат и боятся, что он перевернётся… А капитан тот ещё прикалывался над туристами, кричал: «Сматрыте! Дэээльфины!» И они, короче, бегали по палубе с одного конца – в другой, придурки, всё пытались дельфинов разглядеть, которых там не было. - Тихонов замолчал и замер, глядя в одну точку. Но через несколько мгновений в его мозгах произошла какая-то перезагрузка, и он продолжил: - А потом, когда мы вернулись с этой морской прогулки… Он подошёл ко мне…
- Кто? Дельфин? – попытался пошутить я.
Тихонов не оценил мою убогую шутку, серьёзно взглянул на меня и задумался.
- Какой дельфин? Капитан! Он подошёл и спросил с охуенным акцентом: «Билё плёхо или харащё?» Я чуть не кончил с этого акцента и ответил: «Харащё!» Потом он и правда сделал харащё - драл меня всю ночь на своём кораблике. А рядом плавали дельфины. Шикарный мужик был. Имей в виду, Андрюха. Если камни, то – алмазы, если парни, то – абхазы.
- У тебя ещё и шведы были, - напомнил я.
Сделал глубокий вдох, почувствовав приближение приступа ревности. Я должен держаться. Ну что я, в самом деле, впервые подобную историю из его уст слышу, что ли? Было и похлеще.
- Шведы были ебанутыми извращенцами. А Кавказ – это сила. У них стоит круглосуточно, - он снова замолк и замер на какое-то время.
У меня на тебя тоже стоит, Тихонов, только ты не догадываешься об этом, и тебе это безразлично. Ох, и трахнул бы я тебя, шлюшка. Так, что дым из твоей тощей задницы пошёл бы. Ты бы подыхал подо мной от удовольствия, умолял бы о пощаде, а я бы долбил тебя и долбил, а ты стонал бы, как мой любимый порно-актёр. В своих мечтах я имею тебя, как последнюю шалаву, Тихонов, а ты завываешь по-кошачьи и подмахиваешь попкой. Грязная шлюха, любимая моя… Я не смею надеяться, что узнаю сладость обладания тобой однажды, но я боготворю твой образ и дрочу на него ежедневно. Как же ты возбуждаешь меня… Если бы ты только знал… Я готов засаживать тебе всю ночь, как тот абхаз. Я хочу видеть, как ты изнемогаешь подо мной, как просишь о пощаде, мальчик мой, а я всё продолжаю терзать твоё тщедушное тельце – находку для педофила. Я хочу орошать тебя своей спермой, как фермер – поля. Я хочу оставлять на тебе свои следы, как медведь – на сугробе. Я хочу заставлять тебя петь арии, как дирижер. Я хочу залюбить тебя до смерти, Ваня.
- Теперь понятно, почему ты зачастил в Абхазию.
- Ничего тебе не понятно. Там такая природа…
- Ага. И мужики.
- А мужики – это часть природы, - улыбается он. – Андрюха, а почему у тебя никого нет? Ни девушки, ни парня...
Потому что я тебя люблю, придурок.
- С нашей работой особо не разгуляешься. Нет у меня времени на романтические отношения, - отмазываюсь я.
- А я не о романтике говорю. Я говорю о сексе, Андрюшанчик. Когда он у тебя был в последний раз?
- Иди ты к чёрту, Тихонов, - срываюсь я.
- Ты такой напряжённый. Тебе надо расслабиться. Попробуй. Забористая штука, - протягивает мне пузырёк с таблетками.
- Да ну тебя, мне и так хорошо.
- Правда? Что-то я не заметил. Не ломайся, Холодец, закинься колёсиком.
Теперь я ещё и холодец. Что себе позволяет этот хам?
- Нет, Вань, спасибо, не моё это. Я бы лучше выпил чего-нибудь.
- На кухне винишко, тащи его сюда. Что-то меня прибило, встать не могу. Сам справишься?
- Справлюсь…
Бреду на кухню, долго ищу штопор, который в итоге оказывается на самом видном месте. Злюсь на себя. И зачем я припёрся к нему сегодня… Что ж я за мазохист такой… Как я устал терпеть его рассказы о других мужиках… Залпом выпиваю бокал вина, не изучив его букет. Смотрю в окно на медленно падающий снег.

Звонит телефон.
- Андрюхаа, где ты там? Принеси-ка мобильный, он в куртке.
Нашёл себе секретаршу… Выполняю его просьбу. На экране высвечивается «Данилов». Чтоб ты сдох, Данилов. Вопреки моим ожиданиям, Тихонов не отвечает на звонок, а выключает телефон.
- Ну иди сюда, посидим по-братски.
Понабрался слэнга от своих абхазов. Что это ещё за «по-братски»?
Я не уверен, что мы поместимся в этом кресле, но послушно подхожу. Он встаёт, покачнувшись, усаживает меня, а сам садится сверху, спиной ко мне, обвивает рукой мою шею и шепчет:
- Хорошо-то как…
Интересно, понимает ли он, с кем именно сейчас общается? В принципе, мне плевать на это. Главное – он рядом. Эта пьянящая близость сводит меня с ума. Он трётся носом об мою щёку, прикрыв глаза, трётся задницей об мой член, который, несомненно, оживает в данных обстоятельствах. Желанный мой, неужели ты столь благосклонен ко мне сегодня, неужели мне всё это не снится… Сердце колотится как бешеное, голова кружится. Господи Боже, это – Тихонов, на мне сидит сам Тихонов – любимый мой, вожделенный, недоступный. Невозможное – возможно. Он шумно выдыхает воздух мне в ухо и продолжает ёрзать на мне. Суровое испытание для моей выдержки.
Я запускаю руки под его майку и начинаю оглаживать грудь и живот. Какой он горячий… Какая у него нежная кожа… Интересно, он увлажняет её кремом, или она у него такая от природы… О чём я думаю, идиот… А, впрочем, это – логично, ведь я хочу знать о нём абсолютно всё, до мельчайших подробностей.
Он одобряюще мычит и подставляется под мои ласки. Чуть поворачивается ко мне лицом и припадает к моим губам. Святые угодники, меня целует сам Тихонов! Я не верю в своё счастье. Я – не мастер в выкрутасах языком, а вот он, как я погляжу, поднаторел в данном вопросе, развратник. Тычется чуть ли не в горло. Этот неспешный страстный поцелуй заводит меня не по-детски. Улыбается, смотрит на меня помутневшими стеклянными глазами с расширенными зрачками.
- Хочешь меня? – уточняет, словно издеваясь.
- Хочу.
- Ну давай, вперёд, - подстёгивает он.
В этом дурацком миниатюрном кресле неудобно и тесно, и я тащу Тихонова к дивану. Он хихикает и виснет на мне, как распутная девка.
- Трахни меня, Андрюшанчик. Я знаааю, ты хочешь мне вставить.
- Хочу, Ванечка, хочу, - шепчу я, лихорадочно расцеловывая его лицо и шею. Не снимаю очки: я должен видеть всё отчётливо в этот исторический момент.
Как удачно я зашёл сегодня к Тихонову. А ведь на моём месте сейчас мог быть Данилов. Или Котов. Или Майский. Или какой-нибудь абхаз. Покажите мне мужика, который был бы против сношения с Ванькой. Таких не существует. На него реагируют даже убеждённые натуралы. Вот и я таким был, но встретил его – и пропал.
- Не тормози, Андрюха. Раздевай меня, - требует Тихонов, и я с радостью и дрожью в руках выполняю его просьбу. Потом скидываю одежду и с себя, не забыв втянуть живот, дабы не шокировать тем, как он выглядит - обладателем кубиков на прессе я никогда не являлся. Мы остаёмся в нижнем белье: Тихонов – в трусиках терракотового цвета известной марки, а я – в чём Бог послал. Неуклюже обнимаю его и тискаю, устроившись между стройных ног.
- Пухлик… Какой ты мягкий, - улыбается он.
Какой я тебе пухлик, Тихонов… Наказать бы тебя за такие слова.
- Ты что-то попутал, Ваня. Кое-где я – твёрдый, - и, осмелев, прикладываю его ладошку к своему возбуждённому члену. Кажется, ему нравится то, что он чувствует. Он сжимает мою плоть, скрытую под тканью труселей. Ещё и ещё. Господи, лишь бы не кончить раньше времени. Ведь мне просто необходимо сделать хорошо и ему, я всем своим существом желаю затрахать моего любимого падшего ангела, и я более, чем готов к этому.
Убираю его шаловливые ручонки от своего органа, завожу их наверх. Целую его грудь, кусаю соски, на что он реагирует девчачьим «ай!» и глупым хихиканьем. Лижу его шею и лицо, как преданный пёс. Срываю с него трусики. Изучаю открывшееся моему взору внимательно, как маньяк. У Тихонова идеальная эпиляция в области паха. Он гладкий, как младенец. Его привставший стручок скромного размера неплохо смотрится, но не особо меня интересует. Меня интересует его развратная дырочка. Замираю, пялясь на него, распростёртого подо мной. Хочется взять его без презерватива, но это – непозволительная роскошь, ведь я не в курсе результатов последних анализов после его возвращения из отпуска.
- Ванька, мне одеться надо. Где у тебя резиночки?
Он указал на верхний ящик тумбочки.
- Выбирай.
Стараюсь не вдаваться в подробности, что там ещё лежит у него в тумбочке для любовных утех, но это выше моих сил, я же такой любопытный. Кроме презиков разных видов обнаруживаю тюбики со смазкой с ароматом клубники, малины, ванили, шоколада - просто праздник для сладкоежек, которые, судя по всему, лакомятся попкой Тихонова под этими соусами… Ещё какие-то тюбики и баночки….
- Тебе помочь?
Нетерпеливый ты мой… Закрываю ящик. Потом изучу подробнее, сейчас – не до этого.
- Холодец, ты хоть знаешь, как это надевать?
Ну просто обалденная шутка, ага…
- Тихонов, я вообще-то был женат, - отвечаю раздражённо.
- И чё, часто трахался с жёнушкой?
- Да не особо часто. Она фригидная была.
- Пиздец, - хихикает. – Бедный Андрюшанчик... Женился по залёту на фригидной тёлочке.
У меня сейчас упадёт, если он будет продолжать в том же духе, поэтому я принимаю ответственное решение приступить к процессу спаривания с Тихоновым. Пристраиваю головку члена между его булочек.
- Ну чё ты там копошишься, неумёха? Смажь меня сначала.
Вот стервец. Посмел назвать меня неумёхой.
- Завали хлебало, сучонок, я сам разберусь, кого и когда смазывать, - выдал я, не ожидая от себя такого.
- Ахахааа, Андрюшанчик набычился, - продолжает ржать Тихонов. То ли это наркота в нём говорит, то ему действительно приспичило подурачиться. – Ну давай, признайся. Я у тебя первый парень?
Нет, ну это уже перебор. Что за допрос он мне устроил?
- Ты – первый парень на деревне, Ванька, - отшучиваюсь я и добавляю, смущаясь: - И у меня – тоже.
Он зависает, глядя на меня своими огромными блестящими глазищами, и резюмирует восторженно:
- Классно!
- Да пока ещё никак.
Что-то мы слишком много болтаем для двух людей, собирающихся заняться сексом. Пора завязывать. Я проникаю пальцем со смазкой в его дырочку, которую, как мне кажется, и растягивать-то особо не надо, она дружелюбно примет меня в свою сладкую упругость. Сейчас это произойдёт. И это не сон. Волнуюсь. Но хочу его сильнее, чем волнуюсь. Закидываю его прекрасные ноги себе на плечи. Приставляю член к райским вратам. Дразню Ваньку то входя в него одной лишь головкой, то выходя. Он постанывает довольно, подаваясь мне навстречу и предвкушая полное проникновение, но я не спешу, испытывая и его, и своё терпение. А его, похоже, серьёзно накрыло смесью желания и наркотического прихода. Он гладит моё пузо и смотрит из-под прикрытых век каким-то странным взглядом, словно сквозь меня. И вдруг влепляет мне пощёчину и хихикает. Я обалдеваю от неожиданности. Щека горит, а возбуждение усиливается.
- Блять… Ты что творишь?!
Он отвечает ещё одной, более сильной пощёчиной по той же щеке. Я грубо вхожу в него. Он вскрикивает. Я кладу руку на его тоненькую цыплячью шею и сжимаю её. Его лицо краснеет. Он открывает ротик и улыбается. Ему нравится. Перестаю душить его, влепляю неслабую пощёчину и начинаю двигаться в его жарком нутре, жаждущем мужского внимания, глубокими толчками и мучительно медленно. Он, кажется, хочет быстрее, но я не разделяю его чаяний.
Как восхитительно в нём. Я не знал ничего слаще. Неизвестно, позволит ли он ещё когда-нибудь прикоснуться к себе, но здесь и сейчас я совокупляюсь с ним, и я абсолютно счастлив. И плевать на то, что он – под кайфом. Главное – он разрешил мне быть с ним так близко, как я не был ещё никогда, и я должен воспользоваться этим счастливым шансом по полной программе.
Ускоряюсь, долбя его резво, возвращаюсь к неспешным фрикциям, а потом опять меняю темп на быстрый. Он начинает стонать по-блядски, и эти звуки так заводят меня, что я чуть не кончаю преждевременно. Надо остановиться, сделать глубокий вдох. Вот так. Я смогу. Я сумею оттрахать Тихонова, как надо.
Личико его становится румяным, глаза закатываются, по-девичьи высокие стоны звучат как лучшая музыка, что я слышал. С моего лба капает пот. Ох, нелёгкая это работа – Ваньку окучивать.
- Андрюша… Андрююююшаааааа….
Да-да, я – Андрюша, а не какой-нибудь там Стёпа. Это хрупкое угловатое тело – самое прекрасное, что я видел в жизни. Оно достойно кисти художника и пера поэта. Он выглядит моложе своих лет и, похоже, навсегда таким и останется. Маленькая собачка – до старости щенок. Поговорка точно про Тихонова.
- Харащёё…. – дурачится он, имитируя кавказский акцент. Бесит меня этим.
- Не только абхазы харащи в постели, Ванечка.
Выцеловываю его грудь, впалый подтянутый животик. О, какой он умопомрачительный – пахнущий какими-то цветами, нежный, податливый… Моя мечта… Моя любовь…
Переворачиваю его. Пусть постоит на четвереньках попкой вверх, головой – вниз, грязный шлюшонок. Ах, как восхитительно он смотрится. Шлёпаю его по ягодице, которая моментально розовеет. Ещё и ещё.
- Суууука… - завывает он.
- Я – кобель, Ванечка, - уверенно заявляю и вхожу в него снова. Крепко держу его руками за бёдра и так же крепко засаживаю ему. Сам от себя не ожидал такого напора. Тяну его на себя за патлатые взъерошенные волосы. Дарю короткий поцелуй.
А теперь – сбоку. Мы, конечно, с трудом помещаемся на этом диване в такой позе, да и мой пивной живот мешает комфортному соитию, но я должен попробовать его по-всякому. Ох, как сладко… Моя рука снова душит его нежную шею, а мой член проникает в него с новым задором.
- Шлюшка, - шепчу ему на ухо. Он лишь стонет в ответ, оглушая меня невероятными децибелами, двигается к краю дивана, поневоле увлекая меня за собой, и мы падаем на пол. Он смеётся. Приятный на ощупь ковёр с высоким ворсом вполне годится для траха на нём, и мы продолжаем на полу.
Я на удивление долго продержался, но дольше уже не могу. Слишком горячо это для меня. Обхватываю истекающий прозрачными каплями член Тихонова, агрессивно надрачиваю его, сжимая в кольце подрагивающих пальцев, ощущая пульсацию плоти. На подходе к кульминации ускоряюсь, двигаясь резче и глубже, стараясь доставить ему и себе максимальное удовольствие. Он уже молчит, лишь хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
- Ваня… Мальчик мой…
Мой… Мой… Мой… Каждое движение внутри него - как доказательство…
Он запрокидывает голову, царапает меня ногтями и стонет, кончает долго и бурно, вздрагивая и сжимая меня в себе. Выхожу из него и засаживаю снова, с размаху, вгоняя свой член до предела в его раскаленное нутро. Феерично. Запредельно. Хрипло матерюсь, кончая, и впиваюсь зубами то ли в его плечо, то ли в ключицу.
Яркий оргазм переносит нас в другое измерение, где есть только мы, слившиеся и застывшие в сладчайшем единении. Проходит несколько минут, прежде чем я прихожу в себя, восстановив дыхание. Уставший, потный, счастливый. А Ванька продолжает лежать с закрытыми глазами, такой расслабленный и умиротворённый…

Во рту пересохло, я наливаю себе вина. Медленно одеваюсь. Плюхаюсь в кресло. Не верю в то, что только что произошло, но обнажённый Тихонов, лежащий на полу, - наглядное тому подтверждение. И сколько он будет так валяться? Заснул или в обмороке?
Наконец, он приподнимает голову, удивлённо таращится на меня и спрашивает:
- Андрюха?.. А ты здесь откуда?

@темы: Холодов/Тихонов

---

[Чудик]

Fandom: След
Pairing: Круглов/Тихонов





Говорили, что шансов вторых не дает Господь,
Но ушедший вернулся, петлю заплела судьба.
Он отважен и зол, не умеет стелиться «под»,
Он похож на него, и, наверное, на тебя.
Я его ненавидел сначала и ждал беды,
Но когда убивали – не смог отвернуться прочь.
Я ругал его матом, шипел, мол, не подходи –
А потом объяснял, и жалел, и смотрел сквозь ночь.
Я когда-то и спас и убил его, так сошлось,
Но поверь, не желал ему боли, увечья, зла.
Я просил за него небеса, чтоб ему тепло
Было в мире другом, и ссыпалась с кистей зола
От сожженных волос. Я его отмолил в крови,
А теперь он с чужого лица смотрит – нет, не сплю.
Забирай свою Розу, Дракон, и живи, живи…
Я тебе не соперник.
Я даже тебя люблю.
(c)

@темы: Николай Круглов, фанарт, Иван Тихонов, Круглов/Тихонов

---

Счастье

[KOVALEVSKAYAA]

Название: Счастье
Автор: Kovalevskaya
Фэндодом; След
Персонажи: Иван Тихонов, Андрей Холодов
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Романтика, Ангст, POV
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика
Размер: Драббл

Описание:
Дожёвывая бутерброд с колбасой, я смотрю на огни в окнах дома напротив...

Посвящение:
Нюре Пелецкой, которая так долго ждала хоть что-то про Холодова




Сон снова не шёл. Я давно привык к бессонным ночам, полным дум о своей непростой судьбе, рыданий в подушку, крепкого алкоголя и обильной калорийной закуски. Поначалу рюмашка и сковорода жареной картошки или большая пицца помогали мне забыться – я просто вырубался на кухне сытый и пьяный, но потом этот трюк перестал действовать, и я сидел у окна до рассвета, жуя колбасу, заливая слезами подоконник и думая о вечном.

Я писал о тебе стихи, много стихов. По ночам пишется особенно хорошо. Я дрочил, мечтая о тебе. Где-то я вычитал, что, если хочешь, чтобы человек ответил тебе взаимностью, нужно обязательно представлять его образ, когда дрочишь. Но годы шли, а ты моим не становился. Я начал изучать ритуалы магии, связанные с отворотами и приворотами. Чтобы приворожить тебя, требовалось сначала отвадить от тебя моих соперников. Соперников было несколько, и во время убывающей фазы луны я раскладывал их фотографии с одной стороны синей свечи, а с другой стороны клал твою фотографию и многократно нашёптывал заклинание, как маньяк. Но маг из меня получился хреновый. Поссорившись с одним, ты начинал встречаться с другим, а встречаясь с другим, ты начинал крутить роман с третьим. Кончилось всё тем, что, запутавшись в твоих мужиках и устав от регулярного ночного колдовства, я порвал фотографии и сжёг их.

Я поздравлял тебя с Днём Святого Валентина. Подбросил букет роз и открытку с корявым, но душевным стихотворением под дверь лаборатории поутру, а сам скрылся в буфете. Конечно же, я сделал это анонимно. А ты был так счастлив и всё пытался вычислить, кто он – твой тайный поклонник. К вечеру того дня Майский соврал тебе, что розы и открытку положил под дверь именно он, а ты поверил. Ох, и ревел же я тогда в туалете… А потом там же услышал, как ты стонешь в соседней кабинке, стены которой ритмично содрогаются. Я мог бы подумать, что у тебя диарея, но, к сожалению, я не столь наивен. И я затаился, чтобы не выдать своё присутствие, и даже встал ногами на унитаз, рискуя провалиться в него. Зажмурился, заткнул уши… С одной стороны, мне было приятно знать, что тебе хорошо, с другой стороны, мне было невыносимо знать, что тебе хорошо с кем-то другим, а не со мной. Но я должен был дождаться окончания сортирного траха, чтобы выяснить, с кем ты занимался этим. Твоим ебарем оказался Котов. Тоже мне, интеллигент в третьем поколении. Я бы снял номер в самой роскошной гостинице для встреч с тобой, а он оприходовал тебя в общественном туалете. Видно, приспичило. Ну, он-то – ладно, контуженный опер, а ты, ты как мог опуститься до такого поведения?

Через несколько дней я застал тебя ещё кое с кем. Ты, как обычно, засиделся допоздна на работе, а я остался за компанию, желая помочь в сложном расследовании, да и просто подольше побыть рядом с тобой, а потом поехать по домам вместе, в одном такси на двоих – романтика, ночная Москва и ты, дремлющий на моём плече… Но ты выгнал меня вон, заявив, что справишься сам. Я уже вышел на улицу, потом понял, что забыл телефон, и вернулся. В офисе не было никого, кроме охранника и тебя. Так мне казалось. Но я ошибался. Сквозь щель неплотно закрытых жалюзи нашей стеклянной лаборатории я заметил в полумраке две фигуры, одна из которых принадлежал тебе, а другая… другая – капитану Данилову. Он сжимал тебя в своих объятиях и целовал, а ты так страстно отвечал на его ласки. Я не верил своим глазам. Происходящее казалось мне кошмарным сном. Мне сделалось дурно от приступа ревности, я захотел ворваться в помещение и помешать вам, я даже дёрнул ручку двери, но дверь оказалась заперта, и тогда я выбежал из здания, топая ногами, как маленький обиженный слонёнок и провожаемый удивлённым взглядом охранника. Долго стоял на крыльце, вдыхая морозный воздух и пытаясь прийти в себя.

В тот момент я чётко осознал, что моя ревность сильнее моей любви, да и любовь, пожалуй, давно трансформировалась в нечто иное – в тайную болезненную одержимость. И я принял решение настоящего мазохиста - следить за тобой. Я хотел знать о тебе всё: где и с кем ты проводишь выходные дни, в чьей компании ударно трудишься по ночам на работе, с кем и о чём говоришь по телефону… Осуществить задуманное было легко, ведь я – хакер не хуже тебя. Впрочем, ничего особо нового я не выяснил. Чаще всего ты проводил время с майором Майским, самой жаркой была твоя переписка с Даниловым, по клубам ты тусил с Граниным и Белозёровым, изредка наведывался в холостяцкую хату Котова. Наверное, так и должен себя вести парень, необременённый серьёзными отношениями, но я столь легкомысленное поведение не одобрял. Ревность отравляла меня, но, в то же время, давала мне силы для действий более решительных, чем подбрасывание анонимных валентинок под дверь. Я чувствовал твою неприкаянность. Ты был окружён мужским вниманием, но, в сущности, так же одинок, как и я. Ты даже не догадывался, что вот он – тот, кто любит тебя сильнее, чем ты можешь себе представить. Я сдружился с тобой близко, экстремально близко. Ты доверял мне свои секреты, часть которых я и так прекрасно знал. Ты смеялся над моими шутками, и мне была в радость роль твоего шута, ведь нет ничего прекраснее, чем улыбка на лице возлюбленного. Ты был голоден – я кормил тебя. Ты был зол – я успокаивал тебя. Ты зашивался на работе – я помогал тебе. Думаю, я стал твоим лучшим другом. Таким образом я надеялся перейти на новый уровень наших отношений. Ведь любовь после дружбы возможна в отличие от дружбы после любви.

Я сел на диету и записался в тренажёрный зал, чтобы моё склонное к полноте тело стало столь же прекрасно, сколь и моя душа. Задача оказалась не из лёгких. Если с физическими нагрузками я ещё как-то справлялся, то прекратить жрать по ночам оказалось непростым испытанием. Я подходил к холодильнику, открывал его, строил глаза всевозможным яствам, затем смотрел на свой живот, закрывал холодильник и ложился спать. Я хотел иметь рост Майского, кубики на прессе Гранина, бицепсы Котова, но я был всего лишь Холодовым. Впрочем, кое-каких результатов я всё же добился – похудел на шесть килограмм.

Однажды после новогоднего корпоратива я поцеловал тебя. А ты даже не соизволил разжать плотно сомкнутые губы, вытаращил глаза и произнёс удивлённо:
- Андрюха, ты чего?
Я набрался смелости и выпалил:
- Люблю я тебя, Ванька.
Ты промямлил:
- Ну, и я тебя тоже люблю… Ну, как друга.
- А я тебя люблю по-настоящему.
Ох, и ругал же я потом себя за это признание. Но ты всё забыл поутру, а если бы и запомнил, то списал бы мои действия на алкогольное опьянение.

Месяц шёл за месяцем, год – за годом, но ничего не менялось. Мы трудились бок о бок, иногда гуляли вместе и посещали кафешки, ты страдал то по одному, то по другому парню, а я страдал по тебе. Я был близок к самоубийству, но одумался, представив, как ты расстроишься из-за этого. А ведь я хочу, чтобы тебе было хорошо. И я согласен быть кем угодно для тебя – другом, шутом, надёжным соратником, ангелом-хранителем – лишь бы просто быть рядом.

Я смирился с положением вещей. И сейчас, дожёвывая бутерброд с колбасой, я смотрю на огни в окнах дома напротив и думаю, а счастливы ли люди, в окнах которых горит этот свет, и что такое счастье вообще? Разве не любовь? Пусть невзаимная, пусть выматывающая, пусть дающая больше боли, чем радости, но ведь это – любовь. И я счастлив. Завтра я снова увижу тебя и буду дурачиться, заставляя тебя смеяться, ведь нет ничего прекраснее, чем улыбка на лице возлюбленного. Моего возлюбленного.

@темы: Холодов/Тихонов

---

Брюки

[KOVALEVSKAYAA]

Название: Брюки
Автор: Kovalevskaya
Фэндом: След
Персонажи: Константин Лисицын, Иван Тихонов
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Повседневность
Размер: Драббл

Описание:
"В интересах следствия прошу Вас снять брюки."

По мотивам 1080 серии ("Блудный сын")


Вернувшийся с вызова замёрзший и проголодавшийся майор Лисицын наслаждался чаепитием в полумраке буфета ФЭС в полном одиночестве. Повсюду суета, а здесь так спокойно и уютно. Можно проглотить пару бутербродов, помечтать о чём-нибудь приятном и даже вздремнуть, пока никто не тревожит. Надо подумать, куда поехать на праздники. Интеллигентный семьянин Котов, как обычно, захочет встречать Новый год с мамой, а потом уже уделит внимание близкому другу. Ох уж эта мама… Она ведь и знать не знает об их отношениях, всё внуков ждёт. А Котов бережёт её психическое здоровье, отшучивается и травит байки про несуществующую девушку. Видела бы она эту девушку с щетиной – сразу поняла бы, что внуков ей не дождаться. Лисицын собирался потусить на своей любимой даче – нарядить там ёлочку, пригласить друзей, крепко выпить, поваляться в сугробах, если снег, всё же, выпадет к январю. А Котов дулся и упорно гнул свою линию, намереваясь податься куда-нибудь подальше, в жаркие страны. К консенсусу любовники пока не пришли, но майор не сомневался, что если курс евро поднимется до небес, желание капитана путешествовать отпадёт само собой.
Блаженный покой Лисицына нарушил Тихонов, внезапно ворвавшийся в буфет, как челябинский метеорит.
- Товарищ майор, разрешите обратиться!
Ишь, как официально. Что это с ним? Лисицын почувствовал какой-то подвох. Поднял бровь, взглянул на шебутного хакера без особого интереса. Тихонов продолжил:
- В интересах следствия прошу Вас снять брюки.
Майор поперхнулся куском колбасы и завис, как неисправный компьютер, пытаясь понять смысл только что услышанной им просьбы. Ваньке приспичило средь бела дня, на работе? Но почему хакер обращается именно к нему? Вспомнил былые забавы? Это, конечно, льстит, и вообще, каким бы неожиданным ни было предложение, оно – несомненно приятное, но чувствуется какой-то подвох. Или никакого подвоха нет? Лисицын решил, что, наверняка, Тихонов поспорил с кем-то, что заставит опера снять портки и сфоткает его. Ох уж эта безбашенная молодёжь… Совсем от рук отбились. Не хватает им жёсткого контроля. Лишать бы премии за такое баловство… Проглотив-таки застрявшую в горле колбасу и вытерев рот салфеткой, майор молвил в ответ, пытаясь скрыть возмущение:
- Ты чего, Вань? Переработал, что ли? Что это за шутки?
- Да какие шутки?! Мне это нужно для следственного эксперимента! – затараторил Тихонов, тараща глаза. Положил руку на плечо коллеге для пущей убедительности и заверил: - Да это и времени-то потребует минут пять. Ну, десять… Ну, пятнадцать…
Лисицын ухмыльнулся.
- Что-то я не помню, чтобы тебе пятнадцати минут хватало.
- Да я серьёзно, Кость. Сними брюки!
- Да знаю я, знаю эти ваши шуточки. Давай, колись, что ты там задумал? Опять с Андрюхой поспорил? Селфи с опером в труселях сделать надо? Вам в прошлый раз Майский мало навалял за косы на голове? – вспомнил Лисицын случай, когда сотрудники лаборатории видоизменили причёску спящего в оперской Сергея.
Тихонов горестно вздохнул.
- Костя, ну я серьёзно! Следственный эксперимент! Ну, хочешь, тебя Рогозина попросит брюки снять вместо меня?
При упоминании фамилии начальницы Лисицына перекосило, как от кислого лимона.
- Нет уж, не надо. Для неё я точно этого не сделаю.
- Ну, вот. Поэтому я прошу, а не она. Кость, ну пожалуйста. На пятнадцать минут.
Майор прикинул, что, пока он будет находиться без порток, можно спокойно отдохнуть и подремать, и согласился.
- Ладно, чёрт с тобой. А чего ты там искать-то собрался?
- Пыльцу хризантем.
- Чего?
- Пыльцу хризантем с садового участка. Ну давай, давай, раздевайся ты быстрее!
- Надо же, какой ты нетерпеливый сегодня, - улыбнулся Лисицын. – Телефон на стол положи сначала. Знаю я вас, шутников.
Тихонов выполнил просьбу майора и начал бесстыже пялиться на начавшийся процесс стриптиза, с трудом сдерживаясь от комментирования весёленькой расцветки трусов коллеги.
- Смотри у меня! Чтоб по-быстрому! – погрозил пальцем Лисицын.
- Ладно, ладно, - получив желаемое, хакер умчался из буфета.

Тихонов рассуждал вслух с пинцетом в руке:
- На брюках тех парней была пыльца хризантем. А вот на брюках Лисицына её нет, зато есть шерсть. Товарищ майор завёл пса?
- Я-то откуда знаю, - фыркнула Амелина. – Там, где Кот, псам места нету.
- И то верно, - усмехнулся Иван.
- Это – шерсть собаки хозяина дачи, - предположила Амелина и показала хакеру фото чрезвычайно длинношерстного домашнего питомца.
- Надо ещё кое-что проверить, - и Тихонов набрал номер Лисицына, мирно спящего над кружкой с чаем.
- Так, Ваня, ты мне брюки отдашь?! – возмутился разбуженный опер. – Уж полчаса прошло!
- Да отдам я тебе твои брюки, отдам! Ты мне лучше вот, что скажи…

Вскоре все, задействованные в расследовании, собрались на совещании у Рогозиной. Все, кроме майора Лисицына. Обменялись полученной информацией, расширили круг подозреваемых…
- Так, картина ясна, - резюмировала Рогозина. - Ищем тех, кто в тот вечер играл в карты. А я пока поговорю с Анжеликой. …Кстати, а где Лисицын?
Тихонову поплохело. Он подпрыгнул на стуле, хлопнул себя ладонью по лбу и воскликнул:
- Забыл! Он же брюки ждёт!
Котов недоумевающе уставился на хакера.

- Ну, Тихонов!.. - злился полуголый опер. - Ну вот как можно тебе верить?! Я тут целый час сижу! Холодно, между прочим!
- Прости, Кость, прости, я совсем забегался, забыл про тебя… - лепетал хакер, протягивая майору предмет туалета. – Я их почистил зато. Они были все в собачьей шерсти.
- В какой ещё шерсти? Я тебе что - оборотень?
Тихонов знал, как утешить разгневанного Лисицына. Подарил ему томный взгляд и произнёс с хрипотцой в голосе:
- Костя… Ты – такой сексуальный, когда сердишься.
- Да иди ты, - махнул рукой опер и принялся натягивать брюки.
- Я – серьёзно. Я чувствую себя виноватым перед тобой и… могу компенсировать неудобства, возникшие по моей вине. Мы могли бы где-нибудь уединиться прямо сейчас, - Тихонов игриво улыбнулся и дотронулся до небритой щеки майора.
- Совсем сдурел? – занервничал Лисицын. Предложение было более, чем заманчивым. – Не время сейчас, Ваня.
- Ладно тебе, Костя. Неужели не соскучился? – Тихонов провокационно облизнул губы и достал из кармана джинс связку ключей. – Рогозина и Селиванов – на обеде, Котов с Амелиной трётся в лаборатории… Это и времени-то потребует минут пять… Ну, десять…
Майор довольно заулыбался, предвкушая искусный минет в исполнении талантливого парнишки, и поразмыслил недолго над возможным местом для уединения. – В морг?
- В морг, - кивнул Тихонов, согласившись, взял Лисицына за руку и потащил за собой.

@темы: Лисицын/Тихонов

---

[KOVALEVSKAYAA]

@темы: картинки, Аристов/Тихонов

---

[Чудик]

Fandom: След
Pairing: Круглов/Тихонов

@темы: Николай Круглов, фанарт, Иван Тихонов, Круглов/Тихонов

---

[Чудик]

Фандом: След
Владимир Ташлыков


Kruglov by miraradak on deviantART

@темы: Николай Круглов, фанарт

---

Занимательная география

[KOVALEVSKAYAA]

Автор: Kovalevskaya
Название: Занимательная география
Фэндом: След
Персонажи: Котов, Данилов, ОМП
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), Даркфик, AU, Стёб
Предупреждения: Специфическая вещь, написанная для отличника, уставшего от учёбы.
Смерть персонажа, OOC, Нецензурная лексика, ОМП
Размер: Мини
Описание: Учите географию. Однажды это спасёт Вам жизнь.
Посвящение: Талантливому юному географу


- Ваня! Ваня! – орал дурным голосом капитан Котов, гоняясь по огороду за белой козой, истошно блеющей и таращащей глаза от испуга. Коза не понимала, чего от неё хочет этот странный неадекватный человек. А утро начиналось так хорошо: свежий воздух, такая же зелень, блаженная тишина, лишь изредка нарушаемая шелестом листвы да кудахтаньем глупых кур в курятнике.
- Это не Ваня, а Катя! – крикнул капитан Данилов, спасая бедное животное от разбушевавшегося бывшего десантника.
- Вы знакомы? Почему Катя? – уточнил Котов, схватив объект преследования за одну из четырёх ног и распластавшись возле него на мокрой земле после падения.
- Потому что это баба и коза! Обычно всех коз называют Катями, - сумничал Степан.
- А это ещё почему? – протрезвел на мгновение интеллигент в третьем поколении, заинтересовавшись козлиной тематикой. – Моя бабушка держала козу, и её звали Машей.
- Катя, Маша… Один хрен – бабские имена, - Данилов поморщился и плюнул в сторону кустов чёрной смородины. – Отпусти ты уже эту несчастную! Пошли чай пить!
Белое пятно перед глазами Котова продолжало предательски расплываться. Но он всё же сделал над собой усилие и постарался сфокусировать взгляд на том, чью ногу он столь крепко держал всё это время. И тут ему сделалось не по себе: он увидел копыто.
- Блядь! Ваня, что с тобой? Комбааат! – заорал Константин пуще прежнего на весь дачный посёлок, впечатлившись увиденным до глубины души. - Чечены Ваньку изуродовали! Вот сссуки… - выдохнул он и уткнулся лбом в грядку с морковкой. Коза, почуяв свободу от железной хватки тренированной руки, рванула куда глаза глядят.
Матерясь, Данилов полил Котова холодной водой из шланга, чтобы привести его в чувства.
- Костя, твою мать… Вставай! Послал Бог напарника…

Контуженному капитану Котову совершенно нельзя было злоупотреблять спиртными напитками. Раз на раз не приходилось: то он радовался жизни, всех целовал и обнимал, глупо улыбаясь, то вёл себя совершенно непредсказуемо, как сегодня. А не выпить было нельзя. В доме, где оказались два капитана этим прелестным воскресным днём, был обнаружен своеобразный макси-бар. В дорогих гостиницах бывает мини-бар, содержание которого ограничивается миниатюрными пузырьками с разнообразными напитками, успевшими поднадоесть, а тут – такое… Огромная бутыль отменной хреновухи, рядом с ней – классический самогон и домашнее вино из черноплодной рябины. Данилов нацелился на вино, оказавшееся компотом для барышень, а гурман Котов продегустировал хреновуху раз, другой, пятый, двадцатый… и поплёлся в огород в поисках приключений. Задорно щебетали птицы, пасмурный, но тёплый день радовал отсутствием осадков, кроны величавых сосен приветствовали оперативника едва заметным шевелением иголочек на ветках… И вспомнился Ванька - такой сладкий, такой горячий… Котов прикрыл глаза, отдавшись воспоминаниям. Отношения опера и хакера в последнее время дали трещину. Постоянные конфликты и взаимные обвинения совершенно вымотали обоих. А ведь как хорошо всё начиналось… Как они подходили друг другу… Как зажигали ночи напролёт… Очнувшись от наваждения, Котов увидел именно его – блондина-искусителя по имени Иван. Привставший после пития качественного зелья орган так же, как и взлетевшая к молочно-серым тучам душа, дружно устремились к вожделенному хакеру, коим оказалась коза Катя.

- Котов, ссука! – не уставал делать комплименты Данилов, приводя в сознание чумного коллегу.
- Ваааня…. – захрипел Константин, притянув к себе Степана за шею.
- Да нет тут никакого Вани! Слышишь ты меня или нет?! Тут будет Лёва, а не Ваня! Мы ждём подозреваемого! Это особо опасный преступник!
Несколько минут Котов находился в полной отключке, замерев и не подавая признаков жизни. В такие моменты он был особенно хорош. Профиль опера напоминал профиль Нефертити. Данилов поневоле насладился этим зрелищем, впрочем, тут же одёрнув себя: неправильно это, непристойно.
- Где он? – спросил Котов своим обычным надменным тоном, сев на диване.
- Кто? – опешил Данилов. Он не ожидал столь стремительного протрезвления напарника, мысленно уже приготовившись встречать подозреваемого один на один.
- Ну, этот… Которого мы здесь встречаем.
- Тише! – Данилов приложил палец к губам и перешёл на шёпот. – Нам надо меньше болтать! Он скоро приедет сюда! Тихонов пробил его телефон!
- Ваня приедет?
- Да какой нахер Ваня?! – у Данилова закончилось терпение и он познакомил скулу Котова со своим кулаком. - Преступник приедет!
- А, ну да… - промямлил интеллигент в третьем поколении и улыбнулся: - А хорошая хреновуха была, правда? Такой мягкий сбалансированный вкус…
- Я сейчас покажу тебе вкус, Котов! – взвился Данилов, снова грозя кулаком.
- Всё-всё, не кипиши, трезвый я, пойдём сидеть в засаде, ждать этого металлиста.
- Медалиста! – поправил Степан Константина.
- Да какая разница… - махнул рукой интеллигент.
- Не скажи. Разница есть. Металлисты, то есть - рокеры голимые – ноль без палочки на мотоцикле, а вот медалисты – умные парни, чтоб их… С такими мозгами любое правонарушение обставить можно так талантливо, что… ёшкин кот… что ж я не учился как надо… - взгрустнулось вдруг Данилову. – С двоек на тройки перебивался в старших классах…
- На девчонок отвлекался небось? – ухмыльнулся Котов понимающе.
- Небось, - абстрактно ответил коллега, не желая продолжать разговор о школьных годах чудесных. – Ладно, Костя, давай посерьёзнее. Я пойду к калитке, а ты иди на задний двор.
- Задний двор, - повторил Котов и рассмеялся. – Звучит забавно.
- Нормально звучит! По-испански это «патио»! Такое слово тебя устраивает?
- Вполне, - Котов неуверенной походкой направился в сторону упомянутого Даниловым патио, манящего на свои просторы кустами и деревьями с плодами, прекрасно подходящими для закуски. Капитан нашёл себе увлекательное занятие – он сбивал длинной палкой яблоки с верхних веток. Они лениво падали вниз, попадая порой прямо на голову сотрудника ФЭС.

Прошло полчаса. Константин подустал от сбора плодов. Начался мелкий дождь. Натянув капюшон, оглядевшись по сторонам и не заметив ничего подозрительного, он направился обратно в деревянный дом, чтобы вновь согреться так понравившимся ему напитком. Хреновуха пошла как к себе домой рюмка за рюмкой. Из закуски были лишь яблоки и чёрный хлеб. Котов занюхал горбушкой и откусил зелёный плод, да так и не успел его проглотить: войдя в одну из комнат, он узрел нечто неожиданное и великолепное.
Очаровательный юный парнишка сладко спал над учебником по географии, сидя за столом. Его длинные ресницы чуть подрагивали во сне, нежный румянец украшал щёки, а соблазнительный ротик был приоткрыт. При виде такого ангелочка Котова снова переклинило.
- Ваня… - прошептал он, кинувшись к спящему парню, не смотря на то, что тот лишь отдалённо напоминал Тихонова. – Как я соскучился по тебе…
Опер перетащил крепко спящего школьника на диван и улёгся на него. Шумно втянул воздух, принюхиваясь. Парень пах шоколадом и кофе – совсем как Ванька. Это обстоятельство сводило с ума. Котов провёл рукой по шелковистым волосам вроде как по-отечески, а вроде как и не очень. И уж совсем не по-отечески начал раздевать жертву, расстёгивая ширинку на джинсах. И тут парень широко распахнул глаза – прекрасные и полные ужаса. Предвидя естественную реакцию в виде крика, опер накрыл его рот рукой, так что удалось лишь замычать.
- Тихо, тихо… Ну, ты чего… Всё будет хорошо,- успокаивал контуженный развратник брыкающегося под ним подростка. – Я здесь по твою душу, - показал он пальцем на аббревиатуру из трёх букв, красующуюся на куртке. – Но всегда можно договориться. Познакомимся поближе, и я тебя отпущу. Такому красавчику нельзя в тюрьму.
Дальше Константин действовал опрометчиво, убрав руку со рта жертвы и начав её целовать. Опер тут же был укушен за язык, а парень закричал:
- Помогите!
Это разозлило Котова.
- Дурень, я тебе сделку предлагаю, а ты… Давай договоримся, Лёвушка.
- Да пошёл ты на хер, урод! Я всегда знал, что в этой ФЭС одни дебилы и извращенцы работают! – орал парень. – И не о чем мне с тобой договариваться!
- Неужели? А кто убил учительницу математики?
- Она сама померла от инфаркта!
- Ой ли? – улыбнулся Котов. – Ты мне сказки не рассказывай. Я-то знаю, как можно спровоцировать инфаркт. Способов много. И ты выбрал самый хитрый из них. Что сказать, молодец, не подкопаешься. Только мы всё равно тебя вычислили. Так что давай, будь хорошим мальчиком, сделай дяде Косте приятно, и он тебя отпустит.
Парень затих, что-то решая для себя.
- Мне нужны гарантии!
- Слово офицера, - ухмыльнулся опер.
- Какой ты офицер? Ты – грязный извращенец! Помогите! – снова закричал Лёва, чувствуя, как с него стягивают джинсы…

Между тем капитан Данилов разговаривал с вороной, не замолкающей уже несколько минут:
- Заткнись, тварь! И так ни черта не слышно!
- Кар! Кааар! – меланхолично отвечала ворона, которой вторили кудахтающие куры и блеющая коза. Поняв, что в столь экстремальных условиях ожидать подозреваемого бесперспективно, Данилов пошёл проведать коллегу. В тот же момент до него донеслись крики, исходящие из дома. Достав ствол, Данилов ворвался в комнату и обалдел от увиденного. Во-первых, он не мог понять, как здесь оказался подозреваемый, во-вторых, он был возмущён тем, что пытается сделать с ним Котов.
- Костя! Сука! Ты что творишь?! Ему восемнадцати нет! Ты хочешь, чтобы тебя посадили вместо него? – заорал на коллегу Данилов, приставив пушку к голове интеллигента.
- А ты ещё кто? – прохладно поинтересовался парень, вылезая из-под Котова и приводя себя в порядок. – Очередной дебил из ФЭС? Многовато вас сегодня. Валите отсюда, мне к ЕГЭ готовиться надо.
- И это – вместо благодарности? – удивился Данилов. – Вот молодёжь пошла… А может, нам тебя вдвоём, а?.. – улыбнулся Степан пришедшей ему шальной идее. Расслабился, отвлёкся на минуту и остался без оружия.
- Руки за голову, мордой в стену! – скомандовал Лёва, угрожая оперу его же пушкой. - Ствол на пол! Быстро! – обратился он уже к Котову.
Пьяные опера выполнили требования юного особо опасного преступника.
- Ты! Надень на него наручники! – продолжал отдавать приказы парень. – А с этим я сам разберусь, - Лёве доставил несказанное удовольствие процесс надевания наручников на капитана Котова. – Ну что, дядя Костя, кто теперь хозяин положения? В ту комнату, живо! – крикнул Лёва, приставив стволы к головам оперов. Они проследовали туда, куда им было велено. – Садитесь на пол, мрази! Тупые идиоты! – парень пнул ногой Котова. - Вот вам учебник по географии и атлас. А я пойду пока прокачусь на велике. У меня режим. Вернусь через полтора часа и устрою вам экзамен по географии. За каждый неправильный ответ – маленькая хорошенькая пуля в ваши бренные тела.
- Парень, ты совсем с катушек съехал, - произнёс побледневший Данилов.
- Это – моё нормальное состояние, - ухмыльнулся Лёва, недобро поблескивая глазами.
- А чем нам страницы листать? – уточнил Котов, глядя на учебник, как на лютого врага. – Руки-то в наручниках…
- А мне пофиг. Носом, языком… Захочешь жить – научишься читать и листать. Не скучайте тут без меня, дебилы, - парень собрался было уходить, но вернулся. - Ах, да, чуть не забыл, - и запихнул в рот операм две грязные тряпки.
Котов и Данилов переглянулись. Их взгляды говорили только об одном: «Попали…»

Лёва вернулся ровно через полтора часа, как и обещал. За это время опера успели ознакомиться лишь с половиной учебника и пару раз взглянуть в атлас. Они понимали, что провалят экзамен, но надеялись на чудо и милосердие экзаменатора-экзекутора.
Полный энергии и знаний, разрумянившийся после велопрогулки на свежем прохладном воздухе, отличник сел перед незваными гостями, вынул кляпы из их ртов и принялся за дело, предвкушая фиаско тупых фэсовцев.
- Ну, что ж, приступим! Пройдёмся по водоёмам, пожалуй. Назовите-ка мне самое большое озеро в России.
- Байкал! – уверенно ответил Данилов.
- Ещё одна попытка, я сегодня добрый.
- Ну, если не Байкал, то Ладожское, - предположил Степан.
- Нет, нет! Онежское! – блеснул интеллектом интеллигент в третьем поколении.
- Идиоты, - раздалось два выстрела. Опера застонали. Острая боль пронзила их богатырские плечи. - Самое большое озеро в России и в мире – Каспийское море. Оно расположено на границе Азии и Европы и омывает берега пяти стран - Казахстана, России, Ирана, Азербайджана и Туркмении.
- Так это же море, а не озеро! - возразил Константин.
- Это - детали. Данный водоём всё равно считается озером. Не расслабляемся! Самое солёное озеро в России?
- Я помню, название как-то связано с Басковым… - промямлил Котов. – Баскунчак! Да, точно, оно! Крупнейшее месторождение соли.
- Угадал, мудак, повезло тебе. А где находится Баскунчак?
Костя притих, задумавшись.
- На Кавказе?
- Неправильно, - ухмыльнулся Лёва и пальнул во второе плечо опера. – А теперь вспомним столицы стран мира.
Данилов закрыл глаза, начав молиться. География всегда была для него одним из нелюбимых предметов. Он понимал, что запахло жареным и что, если не случится чудо, им не выбраться живыми отсюда – из лап отличника-маньяка.
- Итак, давайте вспомним с вами страны Океании. Столица Новой Зеландии?
В ответ - тишина. Звук выстрела, рассекающий тишину и ногу Данилова.
- Веллингтон, дебилы! Столица Фиджи?
- Лёва, милый, может, лучше по Европе пройдёмся? – предложил Котов, истекая кровью.
- Не перечь учителю! – рявкнул парень. - Повторяю вопрос: столица Фиджи?
- Я даже такой страны не знаю.
- Плохо. Очень плохо.
Снова выстрел.
- Гаваи?
- Я, кажется, вспомнил. Там столица называется Гомо… гомо…
- Гомо – это ты, извращенец! А в Гаваях – Гонолулу!
Выстрел, стон.
Вопрос, тишина, выстрел, стон, вопрос…
Выстрел, выстрел, тишина…

К вечеру погода стала ясной. Необычайной красоты закат сквозь кроны величавых сосен озарял дома дачного посёлка в ближнем Подмосковье. Коза Катя мирно паслась в большом огороде, жуя свежую зелень и время от времени проваливаясь копытами в землю на заднем дворе возле кустов чёрной смородины, где покоились тела двух оперов. Катя ничего не понимала в жизни людей, но от своего хозяина усвоила одно: очень важно быть умным человеком, учиться на отлично и любить географию.
- Сувааа! – проблеяла коза название столицы Фиджи.
- Манихи! – вторил ей петух из курятника, вспомнив название одного из островов.

09.11.2013

---

Свои

[KOVALEVSKAYAA]

Автор: Kovalevskaya
Название: Свои
Пэйринг: Данилов/Тихонов
Рейтинг: NC-17
Жанры: Слэш (яой), Юмор
Предупреждения: OOC, Нецензурная лексика
Размер: Мини



Очередное запутанное преступление было раскрыто, злодей – найден и пойман, премия, на которую можно не только пару раз поужинать в кафешке, но и, при удачном раскладе, купить в дисконте новые джинсы – получена, и компьютерный гений Иван Тихонов, предвкушая два дня отдыха, а именно – сна, прибыл домой, принял душ, пятьдесят грамм коньяка и упал в кровать, накрывшись лёгким, но тёплым одеялом, и намереваясь впасть в спячку подобно медведю в зимний период.
Он часто спрашивал себя, какого, собственно, чёрта он забыл на этой долбаной службе с копеечной зарплатой и круглосуточной работой. Начальница конторы, вызволившая его, продвинутого и изрядно нагрешившего хакера, из мест не столь отдалённых взамен на услуги по поимке преступников и на кое-какие ещё, легко могла подписать заявление Тихонова об увольнении, поскольку он давно отработал свою свободу, щедро поделившись со своей благодетельницей частью евро и долларов с потайных счетов, найдя нужное для годового отчёта, и даже больше, количество преступников и периодически приезжая на её дачу пропалывать и окучивать грядки. Коллеги догадывались, что вряд ли пребывание Тихонова в загородном доме Рогозиной ограничивается лишь борьбой с сорняками, но никто, как говорится, свечку не держал, а потому и беседы на данную тему не поднимались. Тем не менее, окучивание в отношениях начальницы и хакера несомненно имело место быть. Но, чем дальше – тем реже Рогозина вызывала Тихонова на свою дачу для совершения над ним действий развратно-насильственного характера. Однако, как говорится, свято место пусто не бывает. И, избавившись от внимания одного человека, одержимого тобой, неизбежно получаешь внимание другого. Так бывает. Тихонов это усвоил. Впрочем, сегодня вечером он усвоил только коньяк.
Что может быть лучше крепкого и здорового сна? Ничего. Напрашивается, конечно, одна ассоциация на три классические русские буквы, но и этого не надо, если не выспался. Поэтому Тихонов отключил телефон, домофон, будильник и что-то ещё попутно и отдался в объятия Морфея со всей страстью, на которую был способен. Обычно он спал без снов: за четыре-пять часов не всегда успевает что-то присниться, а если дремлешь на работе, положив голову на стол или на клавиатуру, то только кошмары мучают, и ни на какие приятные сновидения рассчитывать не приходится. Поэтому выходной – праздник для работающего на износ компьютерного гения. Никто и ничто не помешает полноценному отдыху и сну до обеда.
Но Тихонов не учёл одного обстоятельства. Полнолуние являлось серьёзным препятствием для его безмятежного путешествия в сказочную страну снов не только по причине яркой огромной луны, нагло смотрящей в окно, но и по причине гиперактивности психически неуравновешенных представителей человечества, которая, как правило, происходит именно в этой лунной фазе. А психами смело можно назвать подавляющее большинство жителей мегаполисов, особенно – Москвы, особенно – спальных районов, особенно – сотрудников ФЭС, особенно – капитана Данилова, имеющего обыкновение вваливаться без спроса и приглашения в квартиру Тихонова минимум раз в месяц и, как ни странно, аккурат в полнолуние. Прошлый визит подвыпившего неадекватного коллеги Иван вспоминал с ужасом и содроганием. Впрочем, раз на раз не приходился, да и не тревожил Тихонова капитан приличное количество времени, а по сему хакер и думать забыл о нём.

Звонка в дверь Иван, конечно, не услышал. Он услышал только, как соседи, разбуженные полночной трелью, стучат по батарее. Вылезать из-под одеяла не то, что не хотелось, – это казалось самой жестокой пыткой из всех, существующих на земле. Но Тихонов вспомнил, как однажды забыл выключить воду, наполняя ванну, и залил соседа снизу, у которого кроме потопа случились проблемы с электропроводкой, и подумал, что есть вероятность повторения того неприятного случая, а потому заставил себя таки встать с кровати и побрести, спотыкаясь, к двери в чём мать родила. Не желая смотреть в глазок в связи с нежеланием открывать глаза, уточнил не слишком дружелюбно:
- Кто?!
По ту сторону двери послышалось невнятное мычание.
- Кто, блять?! Чего надо?! – повторил Тихонов чуть более грозно.
- Сваааи!
- Какие, блять, свАи?! – недопонял сонный Иван.
- Свааааииии!
Такой абстрактный ответ не прояснил ситуацию.
- Свои все дома! – рявкнул Тихонов. Он ненавидел, когда его будили. А то обстоятельство, что пока было непонятно, кем он разбужен, подливало масло в огонь и удваивало негативные эмоции.
- Открывааай давай! – потребовали дерзко.
Хакер протёр глазёнки и заставил себя глянуть в глазок. На лестничной площадке стоял капитан Данилов. Точнее – пытался стоять, облокотившись об стену и покачиваясь, подобно дереву, попавшему в эпицентр урагана.
Тут Тихонов разозлился не на шутку. Он смертельно устал от всего происходящего в своей непростой жизни вообще, и от данного персонажа, нарушающего его покой – в частности, и решил отомстить коллеге… да что там коллеге – мужику, доставшему его своим наглым и опасным поведением.
- Сссука бля… Данилов, пошёл нахер отсюда!
- Ты чё, Вааань? – опешил капитан. – Ты чё…. Открой, я ж к тебе пришёл!
- Я вижу! Только я тебя не приглашал! Давай, вали отсюда!
- Ну Ванька, ну ты чёёё…. – обиженно протянул Данилов и продолжил трезвонить в дверь. Соседи возобновили стучание по батарее.
- Данилов, не уйдёшь – вызову полицию.
- Чё?! Какую полицию?! А-ха-хаа… Чё мне полиция?
- Да, действительно, чё-то не то сказал… - пробормотал Тихонов. – Данилов, я Рогозиной звоню! Расскажу ей, как ты бухаешь на дежурстве!
- Вань, ты чё, я – выходной!
- Чёрт… - вздохнул Тихонов обречённо. – Данилов, иди давай отсюда. Я спать хочу.
- И я спать хочу. С тобой, - заулыбался капитан.
- Вот уёбок…
- Вань, кончай ломаться, открывай давай!
Снова звонок, стук, лай собак, плач младенца… Посчитав дальнейшее сопротивление бесполезным, Тихонов принял решение открыть дверь, предварительно схватив один из флаконов с парфюмом с полочки перед зеркалом.
Капитан Данилов ввалился в коридор, распластался на коврике в нелепой позе, достойной камасутры, и вдруг почувствовал твёрдый предмет, напоминающий дуло пистолета, у своего виска.
- Ствол достал, быстро! – приказал Тихонов.
Смутно понимая, что от него требуют, незваный гость расстегнул ширинку.
- Другой ствол, придурок!
Данилов хихикнул и потянулся к кобуре.
- Давай, давай!
Отобрав и спрятав пистолет капитана, хакер немного успокоился. Вспоминая, каким образом Данилов использовал огнестрельное оружие в их последнее свидание, Тихонов каждый раз содрогался.
- Ванятка… А ты сегодня сучка! – резюмировал обезоруженный оперативник.
- А то!
- АТО? А чё, дааавай проведём АТО – антитерро.. ро.. ристттическую операцию. Это - тренд сезона бля.
- У тебя на все сезоны – один тренд, Данилов! Ползи в сортир, проблюйся! А я пока такси тебе вызову.
Капитан попытался сфокусировать взгляд на источнике голоса. Получилось не сразу. Но, наконец, он узрел Тихонова во всей красе, а именно – абсолютно обнажённого.
- Ангел мой… Что бы я без тебя делал…
- Всё то же, - пробурчал Иван.
- Всё что же?
- Бухал, стрелял и дрочил, - произнёс хакер первое, пришедшее в голову, и набрал нужный номер с телефона опера. – Алё? Доброй ночи…
Пока Тихонов диктовал свой адрес, Данилов немного протрезвел, поднялся с пола и потянул сильные загорелые дрожащие руки к объекту своего обожания.
- Иди ко мне. Ну? Иди ко мне…
- Да, через час. Спасибо, - закончил разговор Тихонов и оттолкнул от себя капитана. Тот ударился головой об стену и снова сполз на пол. – Данилов, ты достал меня, понимаешь ты это или нет?! Хули ты к Амелиной не ходишь по ночам?!
- А я и к ней хожу.
- Ну вот и иди!
- Да нафига мне эта шалава. Ты ж лучше. Ты же мой мальчик. Слааденький, нежненький… Иди ко мне, я полижу твою попочку…
- Да пошёл ты! – отмахнулся раздражённый Тихонов от назойливого капитана.
Данилов притих.
- Ой, чё-то плохо мне…
- Ползи в туалет! Наблюёшь мимо толчка – сам вытирать будешь! Данилов, сука, тяжёлый ты…
Хакер потащил охающего опера в нужном направлении. Благо, тащить пришлось недалеко.
Помог покачивающемуся старшему товарищу склониться над унитазом. Проблевавшись, капитан пополз в ванную, залез в душевую кабинку в одежде и в ботинках и собрался включать воду.
- Ты чё творишь, Данилов?! – охренел вконец Иван от происходящего. - Погоди, я раздену тебя.
- Дааа, Ванятка, мальчик мой, раздень меня… - глупо заулыбался опер.
- Стёпа, это – душ, сюда в ботинках обычно не заходят! – попытался Тихонов объяснить бухому оперу правила хорошего тона.
- Обычно? Но ты же любишь всё необычное, Ванятка… Ты у меня такой затейник… Мой маленький кролик, иди ко мне, я поиграю с твоим стручком, - и капитан снова потянул руки к хакеру.
- Да погоди ты, придурок! Ногу подними! – командовал Тихонов, пытаясь освободить незваного гостя от грязной обуви.
- Ногу? Это – что-то новое. Такую позу мы ещё не пробовали.
Данилов поскользнулся, потерял равновесие и рухнул, предварительно вцепившись в Тихонова. Иван завалился на него сверху. При падении опер задел кран, и на парней резво полилась холодная вода.
- О, дождик пошёл! – искренне обрадовался капитан.
- Бляяять…. Как же ты меня достал, ёбаная пьянь… - обречённо вздохнул хакер, выключив воду и вытащив промокшего, не раздетого толком Данилова из душевой кабинки, влепил ему пару пощёчин, приводя в чувства. – Стёпа, раздевайся, мать твою!
- Ты такой неласковый сегодня. Это какая-то новая ролевая игра?
- Игра, блять! Если не примешь душ и не почистишь зубы, все игры на сегодня отменяются! От тебя воняет, как от свиньи!
- Какой ты строгий… Мне нравится, - улыбался Данилов, снимая ботинки. В кармане его брюк зазвонил телефон. – Ааалё!.. Чё? Какое ещё такси? Нет, мне не нужно такси. Я уже приехал.
- Да уж, это заметно, - вздохнул Тихонов.
Убедившись, что опер понемногу начинает трезветь, Иван оставил его одного плескаться и повесил промокшую одежду сушиться. Поставил турку с кофе на плиту, смирившись с тем, что сон на сегодня пока отменяется, включил телек, намереваясь ознакомиться с новостями… Тихонову нравился Данилов, и он, в принципе, не был против отношений с ним, только вот отношения эти были странные и неадекватные, поскольку капитан приезжал к мальчику своей мечты исключительно в подвыпившем состоянии: в лучшем случае – после нескольких стопок, в худшем – после нескольких бутылок зелья. Иван не знал, в чём причина такого поведения. Впрочем, он подозревал, что в трезвом виде опер боялся своих желаний, а попьяни его желания брали верх над его разумом.
Ни на какой секс сегодня Тихонов и не надеялся, разве что – на его жалкое подобие, так как настолько бухим Степан ещё никогда не приезжал к нему.

- Данилов, ты там живой? – хакер постучал в дверь ванной комнаты.
- Ещё какой! – бодро ответил капитан и вышел навстречу Тихонову в полотенце, обёрнутом вокруг бёдер, чистый, приятно пахнущий и, как ни странно, протрезвевший. – Ну что, соскучился по мне, мой маленький кролик? Дядя Стёпа сделает тебе хорошо. Дядя Стёпа знает, как обращаться с кроликами.
Тихонов не успел опомниться, как оказался в крепких мужских объятиях и был страстно зацелован до лёгкого головокружения. Данилов обожал этого парня, стервозного, но податливого, легко возбуждающего и легковозбудимого. Так, как стояло у опера на хакера, не стояло больше ни на кого.
- Шлюшка моя… Пойдём… Я тебя выдеру… - хрипел капитан, тиская задницу своей жертвы, которая вовсе не была против подобного предложения. Кухня поплыла перед глазами Ивана, будто это он перебрал сегодня, а не его гость. Тихонов проверил шаловливой ручонкой, чем, собственно, его собираются драть. То, что он почувствовал, понравилось ему, и он одобрительно улыбнулся.
Данилов предпочитал прелюдию на кухне. Вот и сейчас он уложил Тихонова на обеденный стол и, не тратя времени зря, начал вылизывать попочку своего любимого кролика. По телевидению шёл ночной выпуск новостей. Диктор что-то нудно вещал о сложной ситуации в Украине и о непростой ситуации в России. А у сотрудников ФЭС была своя ситуация.
Этот грубый опер, врывающийся в квартиру Тихонова всякий раз без приглашения и предупреждения, ещё никогда не был столь нежен и не баловал объект своего обожания продолжительными оральными ласками, зато сам требовал минет исправно. Но сегодня Данилов превзошёл сам себя и от души, с энтузиазмом поработал языком над задницей Ванечки. Тихонов и не ожидал такого подарка судьбы, распластавшись на столе, постанывая от наслаждения и теряясь в догадках, где, собственно, Данилов научился этим вещам и на ком тренировался – может, на Амелиной? Как, всё-таки, хорошо, что есть Амелина.
- Стёпа… Твою мать… Ах ты, чёрт… Давай, вставляй ты уже… На холодильнике… - напомнил Тихонов.
Капитан ухмыльнулся, достав с холодильника то, что имел в виду хакер.
- У моего кролика повсюду резиночки? Чтобы дяде Стёпе было удобно жахать его, где приспичит? Хороший кролик. Молодец.
Перемещаться на кровать было лень. Новости политики сменились новостями спорта. Известная теннисистка орала на корте при подаче мяча. Иван вторил ей: Данилов ринулся в бой с такой дикой страстью и в таком бешеном темпе, что молчать не представлялось возможным. Стол вместе с Тихоновым отъехал к стене и долбился об неё столь же резво, сколь капитан долбил хакера.
- Ты звучишь лучше Шараповой, - резюмировал Данилов, вытирая пот со лба. Перевёл дух и продолжил вбиваться в любимое тельце.
Кто-то из соседей снова принялся стучать по батарее: Иван стонал так громко и вульгарно, что перебудил и возбудил всех невольных свидетелей его ночных забав.
- Чего они у тебя такие нервные? – возмутился Данилов.
- Кто?
- Соседи.
- Не знаю… Может, присоединиться хотят, - улыбнулся Тихонов.
- Обойдутся. Никому тебя не отдам.
И опер, схватив своего кролика за загривок, затрахал его в каком-то совершенно нереальном ритме, доведя до экстаза. Он уже не стонал, а тихонько поскуливал со слезами на глазах, благодаря высшие силы за то, что они посылают ему порой такого вот непутёвого, но роскошного мужика по ночам.
Выпуск новостей по телику сменился криминальным сериалом.
- Выключи этот бред, - попросил Тихонов. Данилов выполнил его просьбу, выдернув провод из розетки, поскольку не знал, где искать пульт.
Перевернул Ивана на спину, жадно зацеловал и отвесил комплимент:
- Сучка моя… Самая лучшая…
Довёл начатое до конца ярко, жарко, феерично. Тихонов то закусывал губу до крови, то стонал протяжно, падая в бездонный омут невозможного наслаждения. Выплеснулся себе на живот без помощи рук. Данилов, дроча и рыча, кончил на лицо юного друга, который смотрел на него непередаваемым невинно-порочным взглядом, приоткрыв ротик.
Утомлённый и удовлетворённый опер улёгся на хакера, сцеловывая с него свою же сперму.
- Ну что, всё ещё хочешь прогнать меня?
Тихонов блаженно улыбнулся.
- Нет. Хочу трахаться всю ночь.
- Узнаю моего кролика.

@темы: Данилов/Тихонов

---

[Чудик]

Запоздала к прошедшему дню рождения!
Fandom: След
Character: Евгений Кулаков


Evgenij Kulakov by miraradak on deviantART

@темы: Тихонов, фанарт

---

[Чудик]

Fandom: След
Pairing: Круглов/Тихонов

@темы: Николай Круглов, фанарт, Иван Тихонов, Круглов/Тихонов

---

В воздухе пахло спермой...

[KOVALEVSKAYAA]

Название: В воздухе пахло спермой...
Автор: Kovalevskaya
Фэндом: След
Пэйринг или персонажи: Гранин/Тихонов
Рейтинг: R
Жанры: Слэш (яой), PWP, POV, Стихи
Предупреждения: OOC
Размер: Драббл

Описание:
Тихонов не в силах скрывать своё влечение к капитану Гранину

В воздухе пахло спермой.
В воздухе пахло потом...
Мой долгожданно-непервый,
было с тобой как по нотам.

В тихой просторной квартире,
где-то меж спальней и ванной,
будто одни в этом мире,
странно, внезапно, спонтанно...

Жар поцелуев и кожи...
Некуда больше деваться.
Знаю: хотел ты того же,
но не решался признаться.

Пусть я отдался как шлюха -
сладко, развратно, порочно,
пусть тут повсюду разруха,
грохот и крик тёмной ночью...

Я ни о чём не жалею
и об одном лишь мечтаю -
чтоб ты заметил скорее:
снова и снова я таю.

Будет твой свет лишь зелёным,
если в тоннель мой дорога.
Чуешь? Запахло палёным.
Жги же меня, недотрога.

О, черноглазый флегматик,
как темперамент двуличен!
Ты - словно тигр в кровати,
жаришь меня на "отлично".

В воздухе пахнет спермой.
В воздухе пахнет потом.
Чьим-то парфюмом, наверно.
И ранним утром субботы.

@темы: Гранин/Тихонов